Доктор Барченко (СИ)

  - Здоровые люди за шкафом трехметровые лосиные рога не хранят - поддакнула Наталья, они ими стенки украшают и шляпы развешивают. У тебя хоть однажды водилась фетровая шляпа?!

  - Не помню. А вот цилиндр был. С бархатом внутри.

  Бехтерев со скрипом, но все-таки выписал Барченко необходимую справку.

  Дрожа от волнения, Александр написал ребе Шнеерсону письмо на бланке ОГПУ, приложив заверенную Бокием копию мандата и справки.

  Он объяснил: просит внимания раввина не из праздного любопытства, а ради науки, изучая зачатки технических знаний в сакральных учениях древности.

  - Меня волнует, писал Барченко, тайна происхождения магендовида и связанные с ним энергетические манипуляции, позволяющие еврейским мудрецам преодолевать земное тяготение.

  Шнеерсон ответил, что встретиться в ближайший удобный день, 11 октября 1925 года, не удастся, так как он отмечает праздник Симхат-Тора (Радость Торы) и будет весь день танцевать в обнимку с украшенным свитком народные танцы. А вот на следующий день, 12 октября, он готов принять загадочного посетителя.

  Александр заявил, что в Каббале его увлекает магия чисел, дающая возможность предсказывать будущее, и в этом его давнее хобби пересекается с разработками ОГПУ.

  При слове "ОГПУ" раввин даже не вздрогнул.

  - Мой прадед по отцовской линии, Авраам Исаевич из местечка Бары, был выкрестом, продолжил Барченко, отсюда фамилия. Знаю, что для вас потомок выкреста - не лучший гой, но все же меня неуловимо влечет ко всему еврейскому...

  Ребе скрестил руки.

  - Много лет назад, произнес он, один человек тоже интересовался еврейской мистикой. Вы о нем, наверное, знаете: Возницын, капитан лейб-гвардии. Его сожгли на костре из сырых дров.

  - Вы большевик? - вдруг спросил он.

  - Беспартийный - выдавил Барченко.

  - Нет на свете никакой еврейской мистики! - резко сказал Шнеерсон. То, что невежественные люди называют Каббалой, на самом деле - часть сакральной Традиции, единой для всех. Просто был период, когда Традицию разрабатывали исключительно евреи, перенося в нее иудейскую терминологию. Зачем вам я? Вы и сами вполне способны дойти до понимания! Вы не на шореше, а на далете ! Тфиллин накладываете?

  - Нет, смутился Барченко.

  Шнеерсон вздохнул.

  - Дайте сюда вашу голову, человек из местечка Бары! Я не сержусь на вас, был в этих Барах: если еврей не желал креститься, его замуровывали живьем в подземный ход. Сколько там скелетов стоят в ряд - страшно представить! Что ж, будем знакомы...

  Он нацепил на него черный обод с коробочкой посредине. Александру это напомнило опыты 1911 года по телепатии.

  - Хотите Каббалу? А тфиллин кто будет накладывать?! - приговаривал раввин, обматывая руки Барченко черными ремнями, горе вы мое!!! Теперь повторяйте вслед за мной....

  - Идея перевести на русский язык этот трактат заманчива, произнес Шнеерсон, наливая чай, но, боюсь, задача непосильная. Дело вот в чем: текста там немного, больше формул, таблиц, схем. Перевод выполнит мой преемник, Менахем-Мендл, чтобы наезжать в Петербург. Он разбирается в математике . Этот труд отвлечет от моей скромной персоны внимание ваших коллег, а я получу доступ к еврейским рукописям бывшей Императорской библиотеки. ...

  - Вы беседовали с Шнеерсоном?! - подпрыгнула от радости Лидочка Шишелова-Маркова, когда на собрании ЕТБ Барченко рассказал об этом.

  Такое везенье!

  - А что пишет из Германии твой папа? - спросил ее Александр, зная, что тем самым наступает на больную мозоль: депутат Марков евреев не жаловал, вступив в какую-ту национал-социалистическую партию.

  Лидочка стушевалась. Она была влюблена в Барченко.

  - Ничего. Он восторгается рижанином Розенбергом - сказала Лида, немного смущаясь. Ей было очень стыдно за отца.

  - Знакомая фамилия! Уж не ему я гадал на бульваре в Дерпте? Да, припоминаю: Альфред Розенберг...

  - Я должна вам передать вот это - Лида протянула своему учителю большой конверт, испещренный почтовыми штампами и яркими заграничными марками. От Иоганна Фридриха фон Вительгаузена...

  Александр долго всматривался в готические немецкие строчки.

  - Нет, мне с ними больше не по пути - сказал он сам себе.

  Тайное общество "Туле" обошлось без елецкого оккультиста.

  Новая встреча Барченко и Шнеерсона состоялась зимой 1926 года.

  Appendix 3. Варшава, начало 1920-х годов.