Доктор Барченко (СИ)

  Вечером Чаплин ступал в комнату с зеркалом, но не смотрелся в него, а сразу ложился спать.

  Неожиданно зимой к Чаплину нагрянули вечером три деревенские девчонки лет 15.

  - Можно мы возьмем у вас зеркало? Хотим погадать, нам как раз нужно старинное, муранского стекла. Мы вернем, честно обещаем. Можем даже сережки в залог дать, если не верите...

  И потянулись руками к порозовевшим от мороза ушкам - снимать сережки.

  Чаплин еле остановил их.

  - Забирайте зеркало, забирайте, гадайте на здоровье. Только что пан отец скажет? Гадания ведь грех!

  - На Святочной неделе - не грех - с уверенностью умудренного теолога ответила самая бойкая, стряхивая с круглой меховой шапочки пылинки снега. Он помог снять зеркало и отнес его в другую комнату усадьбы, пустующую залу с немецким роялем, кремовыми шторами и гобеленами на стенах, местами оторвавшимися от сырости нетопленных лет. Там иногда проходили музыкальные вечера с заезжими артистами, или приходила приезжавшая на каникулы из Кракова племянница священника - набивать руку игрой на рояле.

  Чаплин ни разу не слышал, чтобы из залы доносилась музыка.

  Впрочем, он очень уставал, возясь с книгами, был соней, да и от залы до его комнатки вел длинный коридор. Ему не нравилось мрачное, заброшенное владение Тарновских, стоящие без дела большие комнаты, странные ключи от тяжелых дубовых дверей и непередаваемый страх, охватывающий, если проснуться среди ночи.

  Девчонки стояли в круге из старых зеркал. Темноту развеивали огни свечей в бронзовом подсвечнике-драконе. По языческим поверьям, в эти дни открываются ворота нижнего и верхнего мира, сквозь них выходят запертые до поры духи и призраки, указывающие на будущее.

  - Их-то нам и хочется попросить показать лица суженых - сказали юные гадальщицы Чаплину.

  Он поморщился.

  - Если хорошенько позвать, они откликнутся - добавила младшенькая.

  - Глупышки! Я иду спать и прошу меня не будить визгом - буркнул Чаплин.

  Совпало - и не хорошо, и не плохо, а именно совпало, что в тот же вечер того же дня, за много километров от городка, в Москве, Барченко тоже экспериментировал с зеркалами.

  - Сейчас самое лучшее время для таких опытов - справедливо рассудил он, все гадают, и я тоже попробую. Должно же скрываться в этих языческих обрядах некое рациональное зерно, зеркало всегда воспринималось окном в иные измерения, из-за чего православным, иудеям и мусульманам до сих пор запрещается держать дома зеркала во всю стену. Иначе утянут черт знает куда, в зазеркалье! Хотя православным зеркала потом Никон позволил, или

  не Никон, неважно, но у староверов больших зеркал в домах не видел. Боятся они отражения, и я немного тоже побаиваюсь. Ну, с Богом! Начнем опыт.

  Александр Васильевич перекрестился, надеясь унять этим жестом нечистую силу, и зажег свечи. Лучи скрестились, образуя длинный серебряный коридор, но, готовый ко всяким неожиданностям, Барченко ничуть не удивился.

  - Это мне и нужно! - сказал он, потирая руки.

  Коридор уходил в бесконечность.

  - С сатурновыми зеркалами (Сатурн - планета магов) шутить нельзя, подумал Барченко, когда еще такая удача выпадет? И просунул руку вперед. Зеркальной плоскости не ощущалось. Была дыра.

  - Четвертое измерение! Я нашел его! - крикнул упрямый исследователь паранауки и рванул по серебряному коридору...

  Девчонки ждали женихов, но женихи вредничали и не показывались. Муранское стекло отражало от свечей какую-ту лунную муть. Внезапно они увидели коридор с бегущим человеком. Раздался дикий ор. Чаплин проснулся, недовольно перевернулся на бок, шепча - ну я же просил их не визжать!!! Крики не стихали. Чаплин встал и побежал в залу, сонный, натыкаясь на запертые двери и стукаясь об узкие стены коридора, ругая планировку Тарновских.

  Картина предстала не для слабонервных. Девочки лежали в обмороках. Свечи погасли сами по себе. Подсвечник-дракон ощерился и выпустил длинные изогнутые когти. В зеркале металась какая-то фигурка мужчины, словно ища выход в свое привычное измерение. Но Чаплину было не до зеркала. Он облил девчонок водой из кувшина, расчехвостил, обругал и разогнал по домам. Переход советско-польской границы в четвертом измерении не состоялся.

  - Младо-курвы, возмущался Чаплин, чуть дом не сожгли, ведьмачки клятые, все завтра родителям скажу, пусть порют. Мавки голоспинные! Макаки!

  Наутро он, конечно, жаловаться не пошел, потому что все-таки умудрился выспаться.

  14. Возвращение в Хазарию.

   А.I.

  Хазарскую принцессу Отах разбудило дребезжание маленького серебряного колокольчика, уроненного на пол. Этот колокольчик она всегда носила на шее, а потом слуги положили его в погребальную комнату. Красавица увидела перед собой странных людей в серых одеждах, с ужасом смотрящих, как умершая тысячу с лишним лет назад открывает глаза, замазанные от времени голубой глиной. Обнаженное тело ее - Отах похоронили лишь с золотыми змейками браслетов на руках и в ажурной короне с шестью зубцами - медленно согревалось. Отах попыталась встать с ложа, устланного сверху тонкой хлопковой тканью, а снизу - мягкими перышками осоеда и змееяда, ее любимых птичек.