Доктор Шанс

От него не ускользает абсурдность происходящего, но это никак не способствует поднятию духа. Шанс снова движется к югу мимо припаркованных у обочины машин и может теперь посмотреть со своей пешеходной дорожки назад, чтобы увидеть, как Блэкстоун остановился, не дойдя до строительной техники, возможно, потому, что Шанс вдруг исчез, но потом детектив видит, как доктор идет в его сторону, и тоже начинает движение, пусть и неспешно, и Шанс слегка удивляется тому, как далеко они друг от друга, какое большое расстояние он успел покрыть за столь короткое время, и задумывается, может ли его пробежка объяснить тот факт, что у него так сильно вспотели спина и лицо. В прежнем, довольно высоком темпе он устремляется под гору, мимо своего автомобиля, на дорожку к «Камере-обскуре», где, как предполагалось, они должны были пройти, а Блэкстоун только подходит к строительному оборудованию, так что их действительно сейчас будет всего двое… под открытым небом, как и представлялось Шансу, и есть в этом нечто такое, что его успокаивает, с чем он внутренне соглашается и начинает всесторонне рассматривать ситуацию, обдумывать ее… чтобы сказать себе: «Ладно, у меня на самом деле есть

бумаги, которые этот мужик просил принести… так что у нас будет

разговор… это действительно может

сработать». Теперь он лучше видит Блэкстоуна, и это тоже помогает, потому что тот, на самом деле, не выглядит таким уж крупным и уж точно таким уж зловещим, он худее, чем помнилось Шансу, в брюках и спортивной куртке, голубая сорочка без галстука, верхняя пуговица расстегнута, несмотря на холод, черные волосы выглядят влажными и зачесаны назад, ветер теребит отвороты брюк, и каким-то странным образом Шанс почти жалеет его, пока не осознает, что у него за спиной едет машина, оборачивается через плечо и видит черный «мерседес». Тот теперь довольно близко, и свет падает под другим углом, и два мужчины сидят на переднем сиденье, и Шанс знает, что это та же машина, которая стояла с северной стороны ресторана, и знает, что эти люди здесь по его душу. Уверенность подкрепляется тем, что автомобиль и не проезжает мимо и не тормозит, хотя свободных мест полно, а продолжает ехать по парковке у края тротуара, который мало чем отличается от широкой обочины, определенно преследуя его, в то время как Блэкстоун приближается с другой стороны, и осознание обрушивается на него, как кирпич. Слепец видит будущее. «Мерседес» подождет, пока они с Блэкстоуном поравняются, что должно произойти, если они будут двигаться в нынешнем темпе, с северной стороны от стройтехники, совсем рядом с ней, а потом кто-нибудь… Блэкстоун… румын… возможно двое или трое вместе, заставят Шанса сесть в машину, и о том, что произойдет дальше, он даже думать не стал… только о том, что Ди был прав и что план «А», несомненно, лучший из двух, но Шанс уже довольно давно делает все, чтобы запороть схему окончательно, и Ди нигде не видно, и, может, его уже никогда больше не будет, и боль в руке, которую Шанс чувствовал раньше, снова возвращается, и воздуха вдруг начинает не хватать. В этот миг он видит во тьме кое-что еще… он видит ярко-желтый «старлайт», который появляется из-за поворота и движется к нему.

В этом городе и в это время года иногда выпадают такие дни, как сегодняшний, когда в какое-то мгновение закатное солнце вдруг находит прореху между тучами и морем, и лишь на миг, лишь на очень короткое время пронзает туман, так искусно распорядившись последними осколками света, что будто слегка приоткрываются врата рая. Такая красота живет считаные секунды, и после ее ухода не остается ничего, кроме мрака, но в этом свете Шанс видит все происходящее. «Купе» нужно покрыть добрую сотню ярдов, и неясно, что случится раньше. Шанс бросает взгляд назад и видит, что «мерседес» уже совсем близко к месту, куда он направляется. Блэкстоун в двадцати футах. Итак, думает Шанс, это будет «мерседес». Но «купе» едет быстрее, набирает скорость, и вот уже сквозь лобовое стекло становится виден старик. Кажется, он один, в этой своей маленькой шляпке, которую ему нравится носить, сдвинув на затылок, его руки на руле, он приближается молниеносно, и очень быстро, меньше чем за паузу между двумя ударами сердца, Шанс с абсолютной ясностью видит, что сейчас случится, и когда, и где, и почему… так гроссмейстер смотрит на доску, поражаясь ослепительно-чистой геометрии расположения фигур, и доселе непредставимый рисунок партии внезапно делается очевиден и банален, как сфера, и столь же элегантен, и Шанс лишь мимолетно задумывается, не отказался ли он благодаря этому предвидению от свободной воли, которая могла бы помочь ему сыграть в разворачивающемся спектакле уготованную ему роль, или его осознание делает предначертанный исход неотвратимым.