Долги наши

— Так всякий штрейкбрехер говорит.

— Пошли к морю.

Размахивая полотенцами и купальниками, Зина и Петя убегают.

— Михаил Михайлович, — спрашивает Толя, — вам не нужна вода? У нас тут порядочно осталось.

— Благодарю… гм… знаете, такая странность — иногда все люди начинают мне казаться знакомыми. Все до одного. Вот и ваши лица мне почему-то кажутся знакомыми — смешно, правда?

— Не так уже смешно, профессор, если учесть, что вот уже два года мы сидим перед вами в аудитории.

— Вот так казус… Только не выдавайте меня. А то начнутся медицинские вопросы… Из-за этого мы с Таней из санатория сиганули… «Профессор Фиолетов, у меня сегодня с утра насморк в правой ноздре»… Позвольте, — указывает на Толю, — ведь вы Миронов? Вот так номер! Таня! (Из палатки выходит Татьяна Ивановна.) Знаешь, кто этот заяц в трусах? Это Толя Миронов!

— Очень приятно. Я слышала о вас от Миши. — Она обращается к Саше: — А вы тоже Мишин студент?

— В самом деле — вы тоже наш?

— Да, Михаил Михайлович. Студент Репин.

— Репин? Не помню что-то…

— Не выделяюсь. Разве что в качестве левого полусреднего…

— Ну, что же, кто-то должен защищать спортивную честь института. Вы действительно работаете у этих типов?

— Обстоятельства.

— Не знаю, как у вас, а у меня все эти заборы, замки, проволока вызывают приступ бешенства.

— Хватательные инстинкты — самое омерзительное в человеке. Лично я давил бы таких, как клопов.

— А знаете, Миронов, — говорит профессор Толе, — ваш доклад на научном кружке кафедра передала в редакцию журнала.

— Ребята мне говорили, я даже читал ваш отзыв…

— Молодец, я боялся, что вы скажете сейчас «спасибо». А на защите Кругликова были?

Толя переглядывается с Сашей и отвечает смущенно:

— Были… Диссертация мне показалась неубедительной, но… есть одно обстоятельство…

— Толька… не смей!

— В чем дело?

— Ерунда, глупость…

— А все-таки?

— В общем, мы перед вами виноваты, — говорит Толя.

Махнув рукой, Саша отходит в сторону.

— Ну-ка, ну-ка…

— Вы знаете, как все защищающие диссертации боятся вашей манеры — сесть в аудитории подальше, а потом встать и тихо задать один вопросик, и этот вопросик может зачеркнуть трехлетнюю работу.

— Так что же?

— Вот мы — несколько студентов и аспирантов — договорились спасти Вадима… Вадима Кругликова то есть…

— Очень интересно. Каким же методом вы его спасали?

— Не сердитесь, пожалуйста. — это было, конечно, свинством.

— Не слушайте его, профессор, — говорит Саша.

— Я весь внимание.

— В общем, мы устроили вокруг вас толкучку, — продолжает Толя, — и уселись так тесно, чтобы вы не могли встать… (Пауза.) Мне очень неприятно… тем более, что диссертация Вадима… В общем, мы поступили как законченные идиоты…

— Н-да… Такого я, честно говоря, не ожидал… да еще с вашим участием. Но и я хорош… Ведь собирался выступить!

— Просто не могу себе простить…

— А главное — он эту ерундистику защитил… Так… ручка есть… бумага… бумаги нет у вас? Давайте, давайте. Ничего, эту папку подложу… Так… Москва, улица Жданова… Всесоюзная аттестационная комиссия. Прошу обсуждении диссертации Вадима… как его?

— Вадима Петровича.

— Вадима Петровича Кругликова учесть мое отрицательное отношение… точка… мотивированное заключение почтой… доктор медицинских наук, профессор Михаил Фиолетов. Таня! Я еду в Ялту, на телеграф. Ах, арап этакий! Пусть извилинами поработает, а потом садится за кандидатскую.

Профессор кричит через забор на дачу:

— Кузьма Кузьмич! Вы обещали проконсультировать — никак мотор не заведу…

Кузьма Кузьмич выходит и вместе с профессором направляется к машине.

— Эй, штрейкбрехеры! На пляж! — слышится с берега голос Зины.

Толя и Саша убегают вниз, к морю.

Профессор, Кузьма Кузьмич и еще один интеллигент из числа «дикарей», все в полосатых пижамах, ныряют под капот профессорской «Волги». Теперь видны только три пары полосатых пижамных брюк.

— Тут все в порядке, — говорит Кузьма Кузьмич. — Заводите…

Профессор усаживается на место водителя, нажимает стартер. Жужжание. Двигатель не заводится.

— Еще раз, пожалуйста… — просит Кузьма Кузьмич.

Жужжание, двигатель не заводится.

На полянке появляется высокий человек с большим рюкзаком в руке — Тужиков.

— Гм… Лагерь диких. Здорово, товарищи! Что это вы делаете?

Из-под капота появляются измазанные фигуры.

— Ого! Тут, видно, крупная индустрия!

— Не заводится, не хочет, — говорит профессор.

— Подача в порядке, искра есть.

Тужиков, взглянув под капот, поправляет пальцем отошедший провод.

— Заводите.

— Да я уже пробовал.

— Ничего, заводите.

Профессор садится за руль, нажимает стартер, мотор сразу заработал. Интеллигенты с недоумением переглядываются, с недоверием слушают. Мотор ровно работает.

— Кончики есть у вас? — спрашивает Тужиков.

— Пожалуйста, пожалуйста.

Все бросаются к своим машинам, подают Тужикову тряпки. Тужиков неторопливо вытирает пальцы.

— Пошли умываться, — говорит Кузьма Кузьмич и вместе со вторым интеллигентом уходит.

— Можете заглушить, — говорит Тужиков профессору. — А хорошо тут у вас.

— Да, место изумительное.

— Питаетесь чем?

— До деревни четыре километра, там рыба, птица…

— А вода?