Долгий путь домой

– Но я здесь, можно сказать, здесь по поручению губернатора, – продолжил Лядов директивным тоном, из которого следовало: я вас сейчас тут всех построю! И продолжил, как доклад с трибуны:

– На днях мы обсуждали с губернатором ряд вопросов… Я между делом доложил ему об учреждении мной общественного дворянского собрания. Благодаря Ефиму Моисеевичу мы выявили первого члена этого общественного объединения… – Лядов достал из кармана бумажку, прочитал: – Графиня Грушницкая Мария Владимировна. Это вы, если я не ошибаюсь? – он вопросительно посмотрел на Мария Владимировну, как генеральный секретарь на рядового члена партии. – Очень приятно. Будем вместе работать над дальнейшим развитием нашего общественного движения. Надеюсь, вы не будете возражать против вашего назначения председателем нашего собрания?

– А кто меня назначит? – игриво спросила графиня, разволновавшись от возникшего желания занять эту высокую должность.

– Как кто? – удивился Лядов. – Я!

– А зарплата какая будет? – спросил Грим, наблюдая краем глаза, как генерал и полковники озорно переглядываются, потешаются от души.

– Вот это деловой разговор! – повеселел Лядов, не улавливая издевки. – Это мы обсудим… Договоримся! Также губернатор поручил мне осветить это событие в прессе! Так вот, выполняя поручение губернатора, я поздравляю молодых! Освещение в прессе я обеспечу. Да, чуть не забыл… Лично мой подарок молодым – стол за счет заведения.

– Халява! – радостно завопил Веник. Ужас на лице Данияра от явления Лядова сменился горем, он надеялся сделать на этом заказе хорошие деньги. А если за счет заведения, то можно было и без роз, плавающих в вазе. И фрукты можно было не натирать бархоткой. И вообще, зачем отборного барашка у дагестанцев заказал, можно было взять баранину в магазине…

– Отдыхайте! – сказал, как разрешил Лядов. – Пресса, за мной! – И пошел из зала на площадку давать интервью. Про цветы Лядов забыл, всё-таки он крепко растерялся. Водила побрел следом за шефом, держа букет как веник, цветами вниз.

Все проводили его коллективным тяжелым молчанием, перевели взгляды на окно, за которым Лядов приосанился перед телекамерой, занял монументальную позу и начать вещать – про губернатора, дворянское собрание, преемственность поколений…

– С этим надо кончать! – недовольно буркнул Грим и громко продекламировал. – Солнце вышло из-за туч, чтоб рассеять нашу грусть! Ну-ка, любезный, угости нас, чем Бог послал!

Гости оживились, Данияр встрепенулся, дал своему спецназу команду. И под тихую мелодию «Учкудук, три колодца» закружилась карусель из официантов с подносами – на стол несли диковинные узбекские закуски, соусы, самсу. Гости с живейшим интересом поглядывали на поданные блюда, шумно вдыхали поплывший над столом аромат.

– Ну вот, жизнь улучшается! – генерал азартно потер ладонями, с удовольствием откупорил водку. – Под такую закуску не грех встрепенуться. Делай как я!

Все быстренько сделали как он, нагребли в свои тарелки закуску и нетерпеливо уставились на генерала: ну, говори скорей! Генерал и не собирался мешкать.

– Уважаемые, можно сказать, дорогие наши господа Грушницкие! ВДВ поздравляют вас с вашим единением душ и сердец! А также благодарим вас за то участие, которое вы приняли в жизни наших соратников… – генерал посмотрел на отца Никона, который одобрительно кивал: хорошо начал, генерал! Поощренный батюшкой комдив, наддав торжественности в голосе, продолжил:

– От имени и по поручению нашего командования, разрешите вручить вам наши командирские часы с памятной гравировкой.

Оркестр тихонько дал туш. Генерал подошел к ним, протянул каждому футляры зеленого бархата, поцеловал руку графини, обнял Грима. Мария Владимировна расчувствовалась, осторожно открыла футлярчик. На белом атласе лежали золотые часы с эмблемой ВДВ на циферблате.

– Спасибо, – прошептала графиня. Она вся полыхала от удовольствия. И была хороша в своём волнении.

Вместе со всеми отец Никон с удовольствием пригубил свой бокальчик с кагором, поглядывая при этом с завистью, как его «паства», включая жен комсостава дивизии, лихо расправилась с первой рюмкой водки и навалилась на закуски.

Убедившись, что застолье наладилось, Грим кивком головы дал знак майору, и они подошли к Данияру.

– Слушай, а почему этот Блядов сказал, что он здесь у себя дома? – спросил узбека Грим.

– Это его ресторан, – ответил Данияр. – Я здесь только управляю.

– Не, ты понял?! – желчно обратился Грим к майору. – Он тут всё захапал, от кладбища до ресторанов. Мы тут все у него живем и гниём, в его городе! Мы все, получается, блядовцы! – ёрничал Грим, но злость его была сценически искренней.

– Я тебе вот что скажу… – Грим взял Данияра под локоток. – Я с твоим хозяином на одном гектаре срать не сяду. Ты мою мысль понял?

– Ой бай! – восхитился Данияр и замечтал, наверное, представил гектар, посреди которого в полном одиночестве гадит Лядов.

– И никто из нас с ним на гектаре не сядет! – уточнил мысль Грима майор.