Долгий путь домой

– Теперь у него имелась чистая одежда и постельное белье, – рассказывал Питер. – Но он много дней не мылся. Слишком ослаб. – Питер глубоко вздохнул. – И я искупал его. Налил воду в ванну, добавил туда розовую воду и лаванду. И еще немного экстракта лилии. Все, что удалось найти. – Питер улыбнулся. – Вероятно, переборщил. – Он взглянул на тело на кровати. – Я поднял его и отнес в ванну. И вымыл. Пахло как у нас в саду в Трех Соснах.

Наконец он вошел в комнату и с нежностью посмотрел на мертвеца. Он не видел ни крови, ни зияющей раны. Только человека.

– Я остался, чтобы приглядывать за ним.

Голос Бовуара разрушил чары.

– Вы знали, чем он болеет? А сам он знал?

– Если и знал, то мне не сказал. Что-то связанное с легкими. Я хотел отправить его в больницу в Сет-Иль, но он отказался покидать дом. И я его понимал. Он хотел умереть здесь, у себя.

Питер посмотрел на Бовуара, потом на Гамаша и спросил:

– Вы знаете, чем он болел?

– А вы знаете, почему сюда прилетел профессор Мэсси? – ответил вопросом Гамаш.

– Нет. – Питер внимательно взглянул на Гамаша. – Но у меня такое ощущение, что вы знаете.

– Я думаю, он хотел признаться, – сказал Гамаш.

– Признаться? В чем?

– Вы не ошиблись, – подтвердил Гамаш. – Профессор Норман умирал. Он давно умирал. Задолго до того, как понял, что умирает. Его убил Мэсси.

– Мэсси? Да нет, глупости. Зачем? И как? При помощи вуду?

– Нет. При помощи асбеста.

Питер замер.

– Когда Мэсси узнал, что мы вас ищем, – продолжил Гамаш, – а вы ищете профессора Нормана, он, вероятно, понял, что мы непременно найдем вас обоих. И все узнаем.

– Да что тут узнавать? – растерянно спросил Питер.

– Что профессор Мэсси долгие годы присылал ему холсты, загрязненные асбестовой пылью.

– Почему? – только и сумел произнести Питер, пораженный этим известием.

– Потому что Норман был для него угрозой, – объяснил Гамаш. – Как Клара для вас. Вы любили Клару, но это вас не остановило – вы пытались погубить ее искусство и практически уничтожили ваш брак.

Питер выглядел так, будто получил удар в печень. Но Гамаш не позволил ему уйти от ответа. Он упорно смотрел на Питера, пока тот не кивнул, соглашаясь с ним.

– Вы любили ее и все равно делали то, что делали, – заметил Гамаш, снова ударяя по больному месту. – Представьте, на что были бы вы способны без любви. Будь вместо любви ненависть. Любовь к Кларе держала вас в узде. Вы не могли перешагнуть некую черту. Но у Мэсси не было никаких ограничителей. Он чувствовал, что может потерять все. Что Норман может у него все отобрать.

– Однако он поспособствовал увольнению Нормана, – сказал Питер. – Разве ему не хватило увольнения?

– Тут дело не в мести или мстительности, – ответил Гамаш. – Для Мэсси это был вопрос выживания. Колледж стал для него всем. Это был его дом в физическом, эмоциональном, творческом плане. Студенты были его детьми. А он – их уважаемым, почитаемым профессором. Блестящим. Идолом, которым они восхищались. Но что, если вдруг появится другой, более талантливый художник, настоящий преподаватель-авангардист?

Лицо Питера обмякло. Наконец он понял. Он знал, что может чувствовать при этом художник. Тебя выживают с твоего места. Оттесняют. Отбирают все, что тебе принадлежало.

Мэсси сражался за выживание. И увольнения Нормана было для него недостаточно. Если картины Нормана начнут появляться на выставках, то кто-нибудь начнет задавать вопросы человеку, который инициировал его увольнение.

Мэсси не мог этого допустить.

– Когда из стен колледжа извлекли асбест, он сохранил некоторое количество и стал посылать загрязненные асбестом холсты Норману, – сказал Бовуар. – В качестве подарка одного художника другому.

– Но как ему удавалось все это осуществлять? – спросил Питер. – Ведь профессор Норман жил в лесу в Шарлевуа.

– У него имелся помощник, – напомнил Бовуар. – Люк Вашон.

Питер открыл рот, собираясь возразить, но так ничего и не сказал. Задумался. Вспомнил все, что ему известно.

– Но если профессор Мэсси приехал, чтобы признаться, то где же он? – Питер огляделся. – А если он признался, то зачем ему было убивать Нормана? Кто же тогда его убил? – Он показал на мертвое тело.

Гамаш посмотрел на Жана Ги:

– Ты можешь найти Люка Вашона?

– Oui, patron.

– Арестуй его. Но будь осторожен. Охотничий нож, вероятно, все еще с ним.

– Oui. И я буду поглядывать, не обнаружится ли где профессор Мэсси.

– Я бы пока о нем не беспокоился, Жан Ги.

– Верно.

Бовуар вышел, а Питер обратился к Гамашу:

– Вы о чем? Почему не стоит беспокоиться о профессоре Мэсси?

– Потому что он почти наверняка мертв, – сказал Гамаш. – Мы начнем его поиски, как только арестуем Вашона.

– Мертв? Откуда вы знаете?