Долгое дело

- Завтра в этом плаще и с этой сумкой ровно в десять утра садись у своего дома на "шестерку" автобуса и поезжай в сторону центра. Деньги запечатай в пакет. Выйди у Центрального универмага. К тебе подойдет женщина и скажет: "Какой чудесный плащик". Ей и отдай. Все понятно?

- Все, - вяло отозвалась Ливенцова.

Теперь тихую минутку, которая была нужна ей для выделения того, что она собиралась сказать, взяла Калязина.

- Серафима Никитична, никому не проболталась?

- Никому.

- Маленькая справка. Если завтра с этой женщиной что-нибудь произойдет, то тебе не захочется жить.

- Как?..

- Если насчет хрустиков заправляешь мне фуфель, то не только пустим в дачку красного петуха, но и твоему Володьке крапленый мужик заделает перышко под ребро. Ясно?

- Господи, - только и успела сказать Ливенцова уходящим голосом.

Калязина повесила трубку, выплыла на улицу, огляделась и неторопливо пошла к центру, к остановке такси. Но через десять шагов она поняла, что силы у нее последние, на исходе. Стоило бы подкрепиться.

Шантаж... Чего он ей стоит. Вот идти невмоготу. А если глянуть в суть чьи она берет деньги? Трудовые, сиротские, выигранные в лотерею? Принадлежащие Ливенцовой или ее взрослому балбесу? Нет, деньги покойника. Только дура считает своими деньги того мужика, с которым спала. Это лишь повод получить с него деньги, а не суть. По сути, деньги ничьи.

Она шла мимо школьной ограды, за которой полный мужчина в шляпе опробовал фонарь над зеленым щитом с оранжевыми буквами: "Срубил дерево посади новое".

- Гражданин, не скажете, где тут ближайший бар юга что-нибудь подобное?

- За углом есть "Рюмочная".

- Спасибо. А это вы придумали? - Она кивнула на оранжевые буквы.

- Да, у нас школа с биологическим уклоном.

- Хотите, я подарю вам целую кучу изящных лозунгов с биологическим уклоном?

- Буду рад, - любезно улыбнулся мужчина.

- Записывайте. Съел сосиску - вырасти поросенка. Выпил пиво - сдай бутылку.

И з  д н е в н и к а  с л е д о в а т е л я. Да разве его можно полюбить - человечество? Оно огромное - безликое, далекое, расселенное по стране, рассыпанное по земному шару... Можно ли полюбить того, с кем не соприкасаешься, не говоришь, кого не видишь? Вряд ли.

Но у него, у человечества, есть свои представители - это твои домашние, твои друзья, твои товарищи по работе, твои соседи... Полюби их - это и есть человечество.

Д о б р о в о л ь н а я  и с п о в е д ь. Сегодня у меня неплохой день, поэтому я выпила энное количество солнечного напитка и чувствую себя богиней. Кстати, могу изложить всю историю религии двумя строчками...

Сначала молились на камни-идолы. Затем поклонялись Зевсу-Юпитеру... Потом Христу-Магомету-Будде. А теперь все молятся самому могущественному богу из всех богов - Комфорту. Хотите жить комфортабельно - молитесь всемогущему Комфорту.

Из приемника рвался походный марш. Пылесос выл истерично, почти комариным голосом. Вода гулко - слышно на всех этажах - лилась в ванну какой-то вскипающей струей. На кухне, как пневматическая дверь, вздыхала паром кастрюля. Не квартира, а горячий цех.

Лида стояла в передней у зеркала и примеривала джинсовые босоножки. Может она позволить себе в субботу примерить обновку? Пусть квартира побушует звуками.

Звонок она услышала только потому, что стояла рядом с телефоном.

- Слушаю...

- Здравствуйте, Лида. Вы что, купили трактор?

- Вадим, подождите, я их утихомирю...

Она выключила пылесос и приемник, закрыла воду и подвернула огонь под кастрюлей.

- Не трактор, а генеральная уборка перед приездом дочери.

- А хозяин, наверное, подсинивает белье или замешивает тесто?

- Хозяин услан в магазин.

- А он мне нужен...

- Может быть, я передам?

- Желательно, чтобы Сергей завтра был дома.

- Завтра воскресенье, - напомнила она.

- Лида, мы же эти, как их, оперативники.

Вадим вздохнул - далеко и беззвучно. Или ей показалось? Иногда в трубке шуршит... Иногда кажется. Иногда думается.

- Давно у нас не были, - отозвалась она на тихие шумы в трубке.

- Вчера у вас грибы ел с компанией.

- Нет, как раньше, по-семейному, с девушкой...

- Все, Лида, завязано.

- А поиск невесты?

- Теперь и под наркозом не женюсь.

- Легко вы отказались от пленительной Светы.

- Какой?

- Боже, забыто такое чудесное слово. Ну, миловидной.

- Она не миловидная, а похожая.

- На кого, Вадим?

- Так... На идеал.

Лида вспыхнула и хотела что-то сказать, что-то спросить, но голос инспектора, почему-то жутко далекий и безжизненный, лишил силы и ее.

- Вадим, тогда ответьте мне на глупый вопрос...

- Я отвечу на все вопросы, кроме одного.

Она отчетливо слышала это "кроме одного", но ее сознание отторгло странные два слова, как чужеродные, сказанные не им и не для нее. Мог кто-нибудь вмешаться, случайно подключиться. Зачем ему намекать, что есть один какой-то запретный вопрос? Чтобы она спросила? Да? А он бы отшутился.

- Вадим, вы Светлане объяснялись в любви?

- Больше - я сделал предложение.

- Это не больше.

- В любви объясняться пошло.

- Вадим, с каких это пор?

- Разве та, кому объясняешься, не знает про твою любовь?

- Знает, - безвольно согласилась она.