Долгое дело

- Отпусти руку. - Теперь понизил голос парень, как его понижают перед каким-то решительным шагом.

- Извинитесь.

- Я сейчас так тебе врежу по очкам, что ты пластмассы не соберешь.

- Извинитесь немедленно, иначе я...

Что-то блеснуло...

...Рябинин сидел на полу и слепо шарил руками вокруг себя. Кто-то подал ему очки, которые чудом уцелели. Кто-то пытался его поднять, но он встал сам, непонимающе оглядывая людей. Кто-то что-то говорил и доказывал. Кто-то звонил в милицию. Кто-то держал этого парня. Кто-то взял рябининские мешки... И только там, в райотделе, он пришел в себя и ощутил сильную боль в нижней челюсти и какие-то цокающие стуки в затылке.

В комнате дежурного сбилась нервная толпа. Парень, где-то потерявший свою девицу. Двое мужчин, скорее всего, рабочих, которые схватили его в магазине. Старик, нервно комкавший многострадальную шляпу. Дама в мехах, которая приволокла рябининские мешки. Старушка с бидоном - нет, почему-то без бидона.

- Сергей Георгиевич, вы? - удивился дежурный.

- Я, - нехотя подтвердил Рябинин.

- Что за сабантуй? - Петельников вошел в дежурку, вопрошающе присасываясь взглядом к Рябинину.

Дежурный коротко рассказал. Инспектор вроде бы не поверил и повернулся к свидетелям. И уж потом к задержанному:

- Как звать-то?

- Петр, - нехотя ответил парень.

- У меня, Петя, есть одно мучительное сожаление. Лет десять назад я отказался от двухнедельной поездки в Крым, данной мне в поощрение за поимку Васьки Лохматого. Ты, Петя, прибавил еще одно - я теперь всю жизнь буду сожалеть, что не оказался в магазине вместо этого гражданина в очках.

- Он первый схватил меня, - буркнул парень, не выдержав давящего взгляда инспектора.

- Возбудим уголовное дело и его задержим, - решил дежурный, начиная писать протокол.

- Не надо, - тихо сказал Рябинин.

- Почему?

- А зачем?

- Как зачем? - теперь удивился Петельников.

- Мне придется идти к эксперту для освидетельствования, давать показания, являться в суд...

- Тогда что ж, отпустить? - не понимал дежурный.

- Я прошу.

- Ну, если вы просите. - Дежурный скомкал протокол. Но взгляд инспектора требовал какого-то иного ответа.

- Вадим, что это за следователь, которого можно бить?..

Отпуская свидетелей, дежурный все-таки переписал адреса.

- Иди, Петя, - ласково сказал инспектор.

Стоило парню закрыть дверь, как в дежурку торопливо вошел Леденцов.

- Ты его видел? - спросил Петельников.

- Так точно, товарищ капитан.

- А он тебя?

- Никак нет.

- Проверь-ка этого фрукта. - Инспектор кивнул на дверь.

- Есть, товарищ капитан.

Рыжий шар его волос огнем пересек дежурку и пропал.

Боль в челюсти усилилась. Продолжало цокать в затылке, отзываясь на торопливые стуки сердца. Рябинин сел и тихо вздохнул.

- Может, показаться врачу? - спросил инспектор.

- А, пройдет...

- Я тебе звонил. Завтра ты можешь понадобиться.

- Буду дома.

- Знаешь, чем отличается работа инспектора от работы следователя? Инспектор борется с врагом невидимым, а следователь - с видимым.

- Это к чему?

- К тому, что видимый преступник уже пойман инспектором.

- А это к чему?

- К тому, что следователю уметь драться необязательно.

Рябинин попробовал улыбнуться, но разбухшая челюсть пресекла эту попытку.

- Подбрось меня до дому...

В машине он догадался, что ноет у него не только челюсть и не столько челюсть. Болело без физической боли, без определенного места - не на теле и не внутри. Что это? Обида, мучила обида... Его избили, а он простил, как святой. Смысл жизни - в любви к людям. Но ради любви к людям и нельзя прощать. А его избили, как мальчишку. Что за следователь, которого можно избить?.. Судиться с хулиганом? Чтобы все - судьи, свидетели, публика подумали: ну что это за следователь, которого можно избить?

Рябинин вдруг поймал себя на странных усилиях - он подсознательно перебирал годы своей жизни, что-то там выискивая. И начал с детства, с юности. Он оттолкнул эти глупые поиски, но они продолжались помимо его воли. Что это? Не ударился ли он затылком об пол?

Машина с синим огоньком на крыше бежала по проспекту, а Рябинин сутяжно копался в своей биографии.

Второклассником он выкопал на колхозном поле кустов десять картошки украл. Но это с голоду, из-за войны. Однажды разорил гнездо какой-то стонущей над головой птицы. Но это мелочь. Поймал сбежавшего у соседки кролика и не вернул. Но кролик и у него сбежал. Однажды видел на улице, как били человека, и не вступился. Не успел - вступились другие. В восемнадцать лет осудил отца за неуживчивость и плохой характер. Но за эту отцову обиду он вроде бы расплачивается до сих пор - его тоже считают человеком с плохим характером. Лиду обижал. Но ведь сам-то мучился не меньше...

Отыскал, болезненная память отыскала. Одно из первых уголовных дел. Кажется, третье. Не имея опыта, введенный в заблуждение показаниями дуры, он привлек к уголовной ответственности студента техникума. Якобы тот ударил женщину... Потом все стало на свое место, но это потом. А тогда семнадцатилетний студент даже заплакал. И за эти слезы Рябинину ничего не было - ни выговора, ни вызова к начальству.