Долина папоротников

Она снова уткнулась в ладони и снова потекли непокорные слезы.

Альвина лишь головой покачала, изобразила недоумение.

 – То сон был дурной, вам-то с него что сталось?

Элизабет вскинулась:

 – Не я ли новая хозяйка Раглана? Не мужа ли моего волки подрали? А если не волки? Чудовище какое. И сам он теперь... в чудовище обратится... А это, – она обхватила руками живот, – проклятое семя, во мне им посеянное. Могу ли я, зная все это, позволить ему утвердиться? Не лучше ли сразу его изничтожить? – И Лиззи вскочила с матраца, схватила старуху за руки. – Помоги мне, Альвина, сама говорила, что можешь...

 – А вы говорили, что грех от младенчика избавляться!

 – Не думала я, что так обернется. Прошу, умоляю, дай мне ведьмовского средства!

Альвина вздохнула, протяжно, с присвистом сквозь щербатые зубы.

Сказала:

 – Не ведьма я, дочка. Знахарка, не больше... А ты впечатлительна больно, не думала, что настолько. – Освободила обе руки и завозилась у полок с флаконами. – На вот, – капнула что-то в стакан, – пары глотков тебе хватит.

Элиза с жадностью припала к стакану, выпила все до капли.

Спросила с надеждой:

 – Это то самое?

 – Абортивное? Нет. Только от нервов, – молвила старуха. И вдруг коснулась ее живота... – Ты в первый раз была с ним? – спросила при этом. – С хозяином-то? Я видела кровь на измятых давеча простынях. И вот что скажу: редко кто с первого раза понести сумеет. Бывает приходится постараться...

Элизабет выдохнула с протяжным стоном, как будто разжались залипшие легкие. Улыбнулась невольно... И вдруг покраснела.

Старуха же головой покачала:

 – Я вот что скажу, – сказала она, – забудьте вы эти легенды, про оборотней и папоротниковые поля, они только старые сказки, из уст в уста передающиеся. Темному люду – потеха в дождливый вечер... Вам же, девице чувствительной и нервной, – слезы да страшные сны. Выбросьте это из головы! – И даже пальцем, как маленькой, пригрозила.

Элизабет молча сглотнула, смахнула еще непросохшие слезы с ресниц.

Тогда и сказала:

 – Не ты ли вчера о другом говорила? Стращала меня пуще некуда. Теперь же себе противоречишь...

 – Перестаралась я малость, – призналась Альвина с явным усилием. – Хотела постращать для забавы... Валлийским фольклором попотчевать. Кто ж думал, что вы впечатлительны сверх меры?

И Лиззи застыла с распахнутым ртом, враз онемела от возмущения.

В этот момент они и услыхала шаги, быстрые, торопливые.

 – Альвина, – Джейн появилась на пороге, – мне кажется, девочка померла. Она посинела и больше не шевелится...

 – Как померла? – выдохнула старуха. – Ей лучше уже становилась. Никак не могла я так ошибиться...

И, взмахнув руками, она устремилась по коридору к комнате девочки.

31 глава.

 – Я тоже поеду, – сказала Элизабет. – Принесу семье девочки соболезнования от нас. Так было бы правильнее всего!

 – Тогда и мне стоит поехать. – Аддингтон, стоя на нижней ступеньке лестницы, с решительным видом зажал перевязанный бок рукою.

Лиззи шагнула вперед и тихо, так, чтобы не услышали слуги, произнесла:

 – Не лучше ли тебе поберечься? Не стоит испытывать судьбу. Мы с Томасом справимся самостоятельно...

Было так странно глядеть в затемненные очками глаза и не испытывать неприязни, беспочвенного предубеждения, что вело ее с первого дня знакомства с этим мужчиной, мешало взглянуть на него другими глазами.

Теперь было иначе...

Совсем по-другому.

И чувства были другими: так скоро переменившимися, что ей самой непонятными.

Что это было сейчас там в груди, сменило предубеждение чем-то теплым, комочком свернувшимся у сердца? Уютным. Трепетным. Сладко мурлычущим при каждом ласковом взгляде, касании, высказанной заботе со стороны собственного супруга.

Неужто любовь?

И нежность, прежде ей неиспытанная, нахлынула так внезапно, так мощно и всеобъемлюще, что ей бы вцепиться в мужнин сюртук, обвить его шею руками, прижаться к груди.

Просто, чтоб не упасть...

Поделиться излишками чувства.

Она не решилась.

 – Элиза, – Аддингтон сам подался вперед, взял ее руку, коснулся ее губами, – я верю, что ты способна справиться сама, я только хочу помочь тебе в этом... Рядом быть, мне это приятно.

Лиззи смутилась, присутствие слуг не давало ответить тем же, руки она все же не отняла.

 – Мы обернемся в мгновение ока, ты вряд ли сумеешь заметить, – ответила она. И тише добавила: – Не стоит тревожить едва поджившие раны тряской по нашему бездорожью. К тому же Томас возьмет открытую коляску – в нее сподручнее уложить... тело девочки – а яркий свет будет вреден для тебя. День нынче солнечный! Сам посмотри.

Аддингтон нехотя уступил, столь же нехотя отпустил ее руку. А после – она слышала это – напомнил слуге прихватить в дорогу ружье. Всякое может случиться, заметил он между делом.

И вот они ехали в деревню, вдвоем с Томасом, сидя бок о бок на облучке, так, как Лиззи никогда прежде не ездила – здесь, в Уэльсе, все было много иначе.

И ей – она ощутила вдруг это – нравилась эта свобода!

Эти поля, покрытые чуть пробившимся по весне папоротником...

Океан... крики чаек... песчаные дюны с осколками перламутровых раковин...

Стены старого замка... забавный щенок...