Долина забвения

— Ты знаешь, что у меня есть полезные навыки кроме выуживания подарков из твоего кармана. Я понимаю, как устроен деловой мир. Я в нем выросла и каждый день слышала, о чем говорят бизнесмены, которые собирались па ужин в цветочном доме. Вообще-то, даже во время нашей первой встречи на приеме, который ты устраивал, я смогла выразить свое мнение по этому поводу. И, как ты прекрасно знаешь, я говорю одинаково хорошо на английском языке, а также на шанхайском и мандаринском диалектах китайского.

Верный, казалось, пришел в радостное изумление:

— И что ты предлагаешь? Хочешь стать вице-президентом компании?

— Я хочу должность переводчика в твоей компании, который помогает в деловых переговорах с иностранцами. Я буду переводить не так, как те переводчики, что закончили здесь английскую языковую школу. Я вдоволь их наслушалась в «Тайном нефритовом пути». Они ошибаются так часто, что ты можешь запросто купить осла вместо компании. Я не стану заменой плохого словаря. В переговорах я могу передать все тонкости смысла. Это один из немногих навыков, которому я научилась от матери. Если я справлюсь и стану выполнять какие-то другие работы, ты можешь меня повысить. Если же не буду отвечать твоим ожиданиям, можешь понизить меня в должности до какой-нибудь рутинной работы. Или уволить. Я и сама уйду в таком случае.

Он посерьезнел:

— Много лет назад я сказал, что ты непредсказуема и что именно это меня в тебе привлекает. Но теперь ты удивляешь меня еще больше. Я и правда заинтригован такой возможностью — посмотреть, как ты будешь работать в моей компании. Однако я не могу дать тебе работу, из-за того что ты занималась совсем другим делом. Ты — женщина, и никто из моих клиентов не будет доверять тебе как переводчику.

— Помести меня в кабинет без окон и дай мне переводить письма и документы, рекламные проспекты и вывески, в которых у тебя, кстати говоря, полно таких глупых ошибок, что если ты о них узнаешь, тебе станет неловко. Если бы ты получше учил английский, ты бы понял, насколько хорошо я подхожу для этой работы.

— Ты просишь меня стать твоим начальником, но начинаешь придираться ко мне еще до того, как получила работу? Ладно. Но тебе нужно будет доказать свою пригодность. Ты не можешь надеяться что-то получить только из-за того, что я к тебе неравнодушен.

— Когда я на это надеялась? Я докажу тебе, что достойна такой работы, и я хочу это доказать сидя в офисе, а не в твоей постели. Я навсегда оставила ту часть своей жизни в прошлом.

@@

Две недели спустя Верный признал, что как сотрудник я аккуратна и незаменима. Кроме работы с письмами и документами я предложила дать его компании английское название, а не транслитерацию китайских иероглифов, как сейчас: «Цзин Хуан Мао».

— Ни один американец это даже произнести не способен — как тогда они смогут запомнить это название?

Я предложила свой вариант перевода на английский: «Торговая компания “Золотой Феникс”». После того как я помогла сделать табличку и визитные карточки, Верный устроил меня на постоянную должность.

Теперь, когда у меня была постоянная работа, появилась возможность выполнить данное себе обещание, мою жизненную цель, которая позволила выжить в ловушке Лунного Пруда. Я хотела найти Флору и знать, что с ней все в порядке. И мне нужно было связаться с матерью. После того как у меня отняли дочь, я наконец прочитала письмо Лу Шина о матери — о том, как она горевала, что ее обманули, и как убивалась, узнав, что я погибла. Он обещал, что не расскажет матери, что я жива, и ничего не сообщит обо мне, пока я сама не дам на это согласие. Если он сдержал слово, тогда она до сих пор считает меня погибшей. Я всегда смотрела на то, что она оставила меня, с позиции страдающего ребенка. Она не должна была бросать меня. И не должна была верить, что я погибла. Но мое горе от потери дочери постепенно изменило меня. Я видела Флору глазами матери. Ими же я сейчас смотрела на мать. Мы обе боялись, что наши дочери будут считать, что их не любили и хотели бросить. Флора, возможно, ничего обо мне не помнит, кроме того, что я выпустила ее из рук. Я хотела, чтобы Флора знала и чувствовала, что ее всегда любили. Я была готова сказать матери, что теперь знаю: она тоже любила меня. Во мне больше не было ненависти к ней.

Но я все еще не могла простить ее за то, что произошло. Ее обманули, это правда, но все началось с ее эгоистических желаний. Их последствия ударили по мне, и я пострадала не только душевно. В любом случае что значит — простить? Перестать обвинять ее? Обеспечить себе награду на небесах? Какая божественная сила позволила бы мне принять ее прежней, зная, что я такой уже никогда не буду? Хотела бы я простить ее и отпустить свою боль, но у меня просто не было той части сердца, где когда-то жили прощение и доверие. Оно опустело, и мне нечего было дать.

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы связаться с Лу Шином, — сказала я Верному Фану. — Он знает адрес и семьи Айвори в штате Нью-Йорк, и адрес моей матери в Сан-Франциско.

— Я могу узнать адрес семьи Айвори в их компании, — заметил Верный.