Дом №12

– Это «Черное сердце», лучшее, что когда либо существовало в природе. Такого ты больше нигде не найдешь, даже наши самые лучшие алхимики признались, что никогда еще такого не делали. Прямиком из Германии, пол пуда оптом, а признаюсь, это стоило мне половину моего состояния. Черт побери, да я сам от себя в экзальтации!

Я смотрел на этого человека, на его лицо, на беглые и возбужденные глаза, на слюни, брызгающие изо рта, на потный лоб, на трясущиеся руки, и во всех этих движениях я видел решительного коммерческого предпринимателя, рвача, торговца, лавочника, ушлого подлеца, спекулянта, миллионера, скупого и алчного богача, сребролюбца, но никак не ангела и посланника Божия.

– Поверь мне, братец, – продолжал было он, – никогда в своей жизни не встречал я столь славного сорта опия. Что ж, желаешь? Ведь другого у меня сейчас нет.

– Желаю, но сколько же он стоит, этот сорт? – Отвечал ему я, зная, что у него есть и другие сорта.

– Да два всего стольника.

– Как? Двести рублей?

– Ну да. Да разве для тебя это деньги?

– Неужели так много? Да это еще и со скидкой?

– Да другому бы я и в пятистах рублев не отдал. Ведь это же какой сорт? Монарший сорт! Его курят аристократы и августейшие личности, там, в высшем свете, в Европе.

– Что ж, ну раз в Европе. – Тут я достал ему две государственные и порешил, что только так, лишь один раз испробую этот дорогой сорт, и больше не стану покупать его.

Все было устроено, спичка как всегда пыхнула, порошок загорелся и тут же вспыхнул черною мглою, что даже самый лик смерти образовался из этого дыма. Но вот странность, доселе не испытывал я никогда еще подобных чувств, даже если и другой какой сорт усилить в пять крат. Этот сорт настолько усилил все мои мысли, настолько потряс меня и заворожил, что теперь, после этой самой моей первой покупки я бы не то чтобы две государственные дал, я бы и десять за него дал. Это было непостижимо; вам, простым смертным, не понять этих чувств и сил, что двигали мною.

– Ну как? – Спрашивал меня Тенетников, когда я уже оказался в мире.

– Лев Борисович, – отвечал я в полузабытьи, – я… я Бог! Я люблю вас!

– Ну полно, полно, а теперь за работу.

– Это что же, разве опять? – Изумлялся я.

– Ну почему же опять? Так ведь почти каждый день. А нечего жалеть этих скверных мошенников, ведь тебе-то от того лишь будет лишний добрый поступок на Божьем суде. Идем, я покажу тебе эту веселую троицу.

– Троицу? – Я все больше и больше удивлялся на этим человеком и не знал, шутит ли он или нет.

Тенетников ничего мне не ответил, а вышел в общую залу, после чего я и сам вышел за ним, где и впрямь обнаружил его подле трех мертво сидящих человек. Никого из них я не знал ранее.

– Что ж, хватай этого и понесли. – Сказал он мне и мы принялись за дело.

В течении еще нескольких часов мы занимались ставшим для меня обыденным делом, а когда все было погружено, мы как всегда втроем отплыли в ночь на Фонтанку.

Но не это хотел рассказать я вам, а то, что когда мы начали сбрасывать трупы, то случилась еще одна странность, изумившая меня и может даже чуть-чуть Тенетникова.

– Давай, – говорил он, хватаясь за первое тело. – Раз, два, три! Бросай!

Труп с брызгами бултыхнулся в воду.

– Давай, – говорил он, хватаясь за второе тело. – Раз, два три! Бросай!

Труп с брызгами бултыхнулся в воду.

– Давай, – говорил он, хватаясь за третье тело. – Раз…

– Господи Боже мой! Где я!? – Завизжал и закривлялся третий мешок.

– Два!

– Лев Борисович, он живой! Человек жив!

– Поздно уже!

– Святители мои, я заплачу вам десять тысяч!

– Три! Бросай!

Труп с брызгами, с криками и мольбами бултыхнулся в воду.

– Черт возьми, – говорил Тенетников, потупив голову и смотря на колебаемую водную гладь. – Ведь вот жив был человек, а ты его убил, Иван Андреевич.

– Нет, позвольте, я же протестовал против этого! – Восклицал я. – Ведь вы сказали что поздно, и мы, получается, вдвоем убили его, Господи… убили.

– Ан-нет, братец Иван Андреевич, ты всего лишь заметил, что он был жив, а я же в свой черед заметил, что поздно ты об том догадался, да ты взял и бросил его. Впрочем, я тобой горжусь, ты мой верный ученик и помощник!

Я так и замер в недоумении над логикой Тенетникова, но оспаривать его мнение было не к чему, ибо все могло закончится плачевно.

– Ну, что ж ты стоишь? – Говорил он мне, когда мы уже приплыли обратно. – Согласен, получилось нехорошо, моя вина здесь тоже есть. Но ты не заморачивайся насчет этого, иди, и проводи время в свое удовольствие, ведь такой сорт; августейший.

Я отправился искать приключения и уже собирался было испытать новые чувства и возможности в мире, как вдруг вновь меня настиг мой друг Арсюшкин и, как бы уже по привычке, отвел меня в боковую дверь, не попадаясь на глаза зловещим хранителям Тенетникова.

– Здравствуйте, Иван Андреевич, герой вы наш, благодетель вы наш, непомерное уважение вы теперь имеете во всем нашем царстве.

Я поприветствовал его и тут же осведомился чем закончился тогда бой и куда мы направляемся.