Дом №12

Вскоре я набрал в легкие воздуха и нырнул вместе со своим провожатым.

Внутри же, к моему удивлению, лишь только мы доплыли до самого дна, оказалось весьма светло, то есть вода и самое дно, усеянное камнями и корабельными отбросами, были какими-то мутно-зелеными, весьма зловещими и туманными. Однако ж вид был отчетлив, так, что я даже различал самое лицо моего провожатого. Он поманил меня своею рукой ниже, вглубь, в такое место, где как бы колея меж огромными подводными валунами уходила ущельем ниже и ниже. Вскоре там начали произрастать всюду водоросли, огромные и зеленые, так что даже было дивно смотреть на них. Ущелье это петляло и наконец вывело нас узким проходом из целой скалы на большое песочное дно, с утонувшими кораблями, с валунами, со всякой растительностью и прочими пейзажами, свойственными настоящему океану.

Вид этот настолько потряс меня, особливо когда я обернулся и увидел бесконечно высокую скалу, что даже было сложно вообразить, где бы всему этому можно было разместиться на дне Невы.

Вскоре мы доплыли до того места, куда Тенетников сбрасывал долгими годами убитых им потребителей: то было отлогое и каменистое дно, усеянное многими трупами в мешках, с привязанными к их ногам камнями, и всплывающих к верху, но не могущих покинуть дно, по причине тяжести камней. Все мешки были уже порядком изъедены какой-то живностью, и в этих самых прорехах показывались давно уже сгнившие останки потребителей.

Мы проплыли это место, а когда я узрел еще небольшую кучку таких же тел, только немного отдаленных и не столь поистрепанных временем, то тут же и догадался, что именно там может находиться тело моего друга Арсюшкина. Мой провожатый остался ждать меня, тогда как я в то время поплыл к тем трупам, не забывая периодически заглатывать воздух из кишка. Подплыв, я принялся искать среди трех или четырех десятков тел именно то, которое я сбрасывал с Тенетниковым в первый раз.

Через какое-то время я нашел его, и, разрезав мешок подле самого лица трупа, удостоверился, что это точно был он. Несколько секунд мне еще потребовалось, чтобы разрезать канат, который я с таким усердием завязывал прежде, а когда я развязал его, то тело тут же всплыло, лихом устремившись вверх к долгожданному своему освобождению.

Простояв там две минуты, я решил было помочь также и другим умершим, отвязав их всех, что я мигом и принялся делать. Трупы быстро всплывали вверх, оставляя за собою целые шлейфы пузырьков, но вскоре я увидел, что у одного из них весь новый мешок был насильно изорван, и даже чуть знакомое мертвое лицо проглядывалось сквозь эту прореху. Я стал сомневаться, но все же подплыл к нему и собрался было отрезать канат и ему, как вдруг он мигом ожил, схватил сквозь прореху меня своей рукой и закричал во всю глотку ужасной скороговоркой:

– Это ты, ты, ты, ты, ты убил меня! Ты! И никто другой!

Тут же множество других рук схватили меня, попытавшись сжать мое горло и вырвать кишок с воздухом. Я запаниковал, заметался, начал кричать под водой и силится выбраться из рук утопленников. Наконец я проткнул голову ножом одному из них, распорол живот тому самому, кто был утоплен живьем, ткнул в грудь третьему и был наконец отпущен ими. С лютым страхом выплыл я оттуда и тут же заглотнул воздуха из кишка, а когда подплыл к своему провожатому, то он тут же сказал мне:

– Дело сделано? Идем же теперь во дворец нашего императора, ведь он ждет нас.

Так мы поплыли по каменистой тропе сквозь заросли водорослей, покамест не выплыли на большой песочный пустырь, где прямо передо мной простирался огромный каменный замок, выстроенный на манер величественной цитадели. Шпили и башни с имперскими орлами возвышались над простором, а за огромными бойницами на стенах выглядывали даже дозорные. Подле больших ворот стояли гвардейцы, которые, узрев моего провожатого с особой хартией в руках, пропустили и его и меня вместе с ним.

Величие залы, в которую мы попали, поразило меня: всюду были светильники на стенах, которые горели волшебным неугасаемым огнем, и освещали всю вокруг; большой оркестр, состоящий из мертвецов, любезно играл под котильон, и даже самое изящество музыки весьма отличалось от петербургской; большое количество офицеров, с многими орденами, медалями, и прочими регалиями, которые так и светились в своей безупречности на военных мундирах; были здесь также и любезные дамы, тоже уж давно упокоившиеся, в старинных платьях с фижмами, которые были актуальны в прошлых веках, тут был и батист, и атлас, и вышивка тамбуром, и шали, и банты, и даже шлейфы. Были лакеи, камердинеры, прислуга, повара, адъютанты, Стояли ломберные столы в особых залах, столы с фараоном, столы с рулеткой, шандалы, кубки, приборы, столы с пищею, с мадерой, с ромом, и с черт знает с чем еще. Вскоре стали танцевать полонез.