Читаем Дом для внука полностью

Балагуров был окончательно сражен таким радостным выводом, хотя этот вывод не очень-то согласовался со всем сказанным и противоречил известным законам о смене общественно-экономических формаций. Выводить коммунизм из научно-технического прогресса — по меньшей мере дилетантство, но Мэлор и сам почувствовал, что залетел в технократы, поэтому, не дожидаясь возможных возражений, добавил:

— Разумеется, весь процесс социальной эволюции будет сложным, трудным и длительным. Я несколько увлекся, проскакал, как говорится, галопом по Европам, но мне хотелось, не вдаваясь особенно в детали, высказать общее направление прогресса, как я его представляю. В первую очередь научно-технического прогресса.

Тут уж были побеждены и задумавшийся Градов-Моросинский и осторожный Курепчиков, не говоря уже о Мязгуте. Прогресс — великое слово, особенно когда ты сыт, здоров, свободен от мелочных забот и тебе еще жить да жить на бескрайней этой земле.

А поезд мчался заснеженной среднерусской равниной, пожирая холодное пространство, пассажиры с каждой минутой, с каждой секундой приближались к своей станции, к своей ближней цели, и чугунные колеса под, ними стучали уверенно — так-так-так… так-так-так…

Часть третья

Развязка это?..

Да, с точки зрения людей умных; нет, для тех, кто хочет все знать.

О. Бальзак

I

Межова, — сказал Балагуров, прижав плечом трубку и продолжая писать. — Это кто? А-а, Серафима Григорьевна! Здравствуйте. Куда девали своего директора?.. На уткоферме? Хорошо… Он уже вернулся из отпуска? Так… Пусть позвонит мне. Как у вас на апрель с кормами? Ну, слава богу! А я думал, не вытянете. А техника к посевной?.. Совсем хорошо. Ну, так не забудьте ему напомнить, чтобы позвонил. — Балагуров положил трубку, отодвинул бумаги и встал размяться. Поднакопил Семеныч бумаг, полдня не разгибаешься, шея даже затекла и ноги стали деревянные.

Балагуров несколько раз присел, повертел головой, потом прополоскал рот и напился прямо из графина. Утром нечаянно свалил стакан на пол, Семеныч обещал принести, но, вероятно, забыл.

В календаре-шестидневке на сегодняшнее число были записаны «для разрешения» семь вопросов.

1. «Бумаги Семеныча» — можно зачеркнуть, прочитано, подписано и с плеч долой, как говорится.

2. «О дорогах».

Это давняя задумка, возникшая в связи с газетной заметкой о мерах Петра I по мощению улиц в Петербурге. Хорошая и вполне осуществимая задумка. Средств на дорожное строительство мало, надо обязать все колхозы, совхозы, предприятия района собирать камень, негодный кирпич, щебень и складывать у дорог, вдоль улиц.

Против этой меры, как ни странно, встал райисполком. Щербинин заявил категорическое нет, — это прожектерство, самодеятельность, дезорганизуем нормальную работу, задергаем без толку людей и т. д. и т. п. Что ж, обойдемся без него, у райкома достаточно власти. Главное, как говорил Наполеон, ввязаться в серьезный бой, а там обстоятельства покажут, что делать.

Балагуров позвонил начальнику милиции Сухостоеву, тот помялся, но содействовать согласился.

3. «Ремонт техники».

Тут вопрос сложный. РТС — хозрасчетная организация, ее ремонтные услуги колхозам должны сразу оплачиваться, а у колхозов нет денег. Чтобы не простаивали мастерские РТС, Веткин установил связь с богатыми колхозами Татарии и принял от них заказы на ремонт тракторов и сельхозмашин. Пока Балагуров с делегацией ездил к соседям, состоялось бюро и по настоянию Щербинина, перед которым второй секретарь пасует, Веткину вкатили «строгача», обвинив его в делячестве и авантюризме. Напрасно и глупо.

Балагуров снял трубку и попросил соединить его с исполняющим обязанности директора МТС.

Веткин был на месте.

— Как жизнь молодая? — спросил Балагуров после приветствия. — Не старей раньше времени, Веткин, нам еще молодые позавидуют. Не читал о долгожителе с Кавказа?.. Доживем и мы, Веткин, только водочкой не надо увлекаться… Как откуда знаю? — по запаху! Вот трубку держу, а из нее твое дыхание слышно, и с запахом. Мне такой аппарат поставили, сверхиндукционный… Как с ремонтом?.. Жаль, жаль. Две недели до выезда в поле, а мы так запаздываем. Ты же прекрасный инженер, отличный организатор, Веткин! Развернись, покажи свою силу… Ну, выговор — это ерунда, на днях мы его снимем, чистый станешь, прозрачный как стеклышко. Ты форсируй сейчас ремонт тракторов в первую очередь и не надейся только на свои мастерские… Вот, вот… правильно! Ну, ни пуха ни пера!

4. «О выговорах тов. Сухостоеву, Примаку, Заботкину».

И тут опять перехлест Щербинина. Выговора начальнику милиции, военкому и председателю райпотребсоюза объявлены на том же бюро, что и Веткину. Причина пустячная: Щербинин застукал их на рыбалке в рабочее время. Поехал в колхозы и увидел. А дело было ранним утром, они рабочего-то времени прихватили не больше часа, на утренний клев ходили. Рыбалка — единственный доступный отдых на природе, зачем же лишать людей этого отдыха, удовольствия! Отдохнут, лучше работать будут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века