Дом грозы

– Это все было ужасно. Я так зла на чертова Хардина. Представь, мы сидим ужинаем, и тут появляется он. С твоим телом на руках. Ты вся в крови, с этими ужасными порезами, тот еще видок. И Хардин выглядел так, будто тоже сейчас скончается, – знаешь ли, он немало тебя протащил. Мы думали, сейчас уложим тебя и будем лечить, а он на нас набросился! Я серьезно. Твой Хардин – чертов псих, сказал, что лечить будет сам. И попросил отправить дяде Самуэлю письмо, что на границе с нашей стороны нет поста и поэтому там болтается кучка бандитов. В общем… – Брайт выдыхает, роняет руки на колени и ждет пару секунд, прежде чем продолжить: – Ты очень плохо выглядела. Совсем. Я в какой-то момент решила, что ты умрешь. Какого черта вы тащились неделю вместо того, чтобы сесть на лайнер и добраться за двое суток? Рейв тут уже давно, и Якоб приехал вчера.

– Границы. У нас поддельные документы. Ну… у Фандера. Он же технически мертв. Я сделала ему липовые документы, которые бы мигом обнаружили в приличном городе, так что мы ехали окраинами, где в документы не проверяют. Билет с его поддельными бумажками нам бы не продали точно, а знакомых, которые бы нас прикрыли, у меня в Траминере нет.

Брайт кивает и задумывается. Мысль то загорается, то гаснет в ее розовых глазах. Радужка кажется живой и способной затянуть в себя мягким манящим светом. Масон – существо, которое не встретишь в любом городе на улице. Она редкость, девушка действительно уникальная, и даже спустя три года Нимея рассматривает подругу с опасливым восхищением.

– Энг протянет?

– Должен. Мы с Омалой все рассчитали. У меня изначально было дней десять, пожалуй. В идеале бы справиться за восемь. Если завтра будем в Имбарге, это будет седьмой день, и один, чтобы я вернулась морем в Траминер.

– Рейв видел, как Фандер лечил тебя. Сказал, это было впечатляюще. Хардин по секунде отматывал время вперед, пока Рейв наносил лекарства… Как давно у него проснулись силы? Он же был в тюрьме и…

– Вчера. Пока я была в отключке, – перебивает Нимея, когда чувствует, что не хватает сил дослушать подругу.

– Вау…

Брайт замолкает. Неловко смотрит на свои колени, как бы ожидая чего-то или решаясь на что-то. Она никогда не относилась к людям, которым нечего сказать, если хочется.

– Брайт? Что-то с мамой? Ей хуже? – Нимея тяжело вздыхает.

– М-м… Ну, она определенно не так стабильна, как раньше. Но нет, физически ей не хуже.

Нимея кивает и вопросов больше не задает. Слушать сейчас про родителей все равно нет сил, да и тревога только растет. Короткие письма, которые присылала Брайт все то время, что Нимея провела в Траминере, раздражали, потому что не передавали и десятой доли происходящего в Дорне. Что ни напиши, все будет сухо и скупо. Теперь Нимее не хочется больше фантазировать о них и представлять, как они где-то там. Они не где-то там, они в одной из соседних комнат.

Нимея скидывает одеяло и, отпихнув Брайт, встает с постели.

– Ты куда?

– Навестить.

– Эй, стой! – Брайт подрывается следом. – А ты сама…

– В норме.

– Ты уверена? Подожди… В таком состоянии…

– Что не так?

– Ну ты умирала тут целые сутки.

– Уже не умираю.

Нимея больше не слушает подругу. Она чувствует себя так, будто в жаркий день входит в ледяную воду: если остановиться и испугаться, то уже не нырнешь. Вылетает из комнаты, замирает посреди коридора, не понимая, куда идти. Домик небольшой, она видит три одинаковые двери, и за любой из них могут оказаться они. Кажется, в кровь поступает адреналин, а лицо застывает каменной маской.

Она просто сделает это. Увидит их. Поговорит. Уйдет.

– Нимея. – Конечно, Фандер тут как тут.

Спустя столько дней наедине с ним другие люди кажутся посторонними, а он – таким родным, что даже отмахнуться от него рука не поднимается.

– Родители, – коротко бросает Нока.

– Кажется, там. Рейв заходил навещать их… – Фандер кивает на одну из дверей.

Сердце Нимеи сжимается от страха и предвкушения.

Нужно сделать два шага, чтобы пальцы легли на холодную ручку.

– Стой. – Рука Фандера накрывает руку Нимеи. – Переведи дух, у тебя взгляд бешеный, так нельзя.

– Отстань, Хардин, я решилась и пойду… – Он начинает ее раздражать.

Запал, что возник в спальне, сходит на нет.

Я же просто решилась и пошла. Что не так? И что всем от меня нужно?

Ждать точно нельзя, иначе она развернется и уйдет, ведь если Нимея Нока чего и боится, так это собственных болезненных чувств к тем, кто ей дорог.

– Нельзя решиться на встречу с родителями и вот так ворваться. Подожди, ты же не хочешь, чтобы они тебя такой увидели?

– Плевать… им плевать. Я просто сделаю это… Подожди пять минут. – Она сильно сжимает пальцы, так что металл больно впивается в кожу. – Я выйду через пять минут, и все.

– Что ты несешь? Почему, по-твоему, им плевать?