Дом корней и руин

Список был длинным и пугающим: разбитый нос, ожоги на обеих руках и шее, многочисленные раны, на которые пришлось наложить швы. Черные нитки делали его лицо похожим на жуткое лоскутное одеяло. А еще Александр повредил глаза. Я не совсем понимала медицинские термины – речь шла о повреждении радужки и роговицы. Насколько я поняла, для полного выздоровления ему необходимо находиться в темноте и покое.

– Я здесь, – откликнулась я, когда Камилла поставила кресло сбоку от кровати.

Она сжала мою руку в знак поддержки, а затем тихонько выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Когда мы остались одни, я нежно взяла Алекса за руку, стараясь не сделать ему больно.

– Ты в порядке?

Он тихо усмехнулся:

– Как видишь, не совсем.

– Тебе дали какое-нибудь обезболивающее?

Кажется, он покачал головой. Было трудно понять, учитывая компрессы и повязки, закрывающие его лицо.

– Я так волновался за тебя! Я был уверен, что ты погибла. Последнее, что я видел перед тем, как потерять сознание, – бабушка, которая…

– Я здесь. Со мной все хорошо, – заверила я.

– Не могу поверить… Я до сих пор не могу осмыслить все, что произошло. Я лежал здесь и думал, думал, думал, и я… совсем ничего не понимаю.

– Я тоже, если честно.

В один страшный день он потерял всю семью. Мать, отца, бабушку, двух братьев, которых едва знал.

– Но мы со всем справимся. Вместе.

Он выпустил мою руку:

– Кстати насчет этого… Верити.

Сердце тревожно замерло.

– Я даже не смею надеяться, что ты захочешь остаться здесь после… всего этого. Тебя травили и одурманивали, обманывали и… едва не убили. Я пойму, если ты захочешь сбежать и забыть обо всем, что связано с этим местом. Забыть меня. Забыть, что мы когда-то… – Он нервно выдохнул и замолк, не договорив. – Знай, что я не буду держать на тебя зла. Я не обижусь.

– О чем ты? – непонимающе спросила я.

– Я пойму, если ты расторгнешь помолвку, – уточнил он, как будто это было очевидно.

Я не ожидала, что его слова так сильно заденут меня.

– Ты этого хочешь?

Он лишь вздохнул.

– Алекс?

– Нет, – дрожащим голосом прошептал он. – Я не хочу. Но я… я ведь не испытывал всего, что пришлось пережить тебе в этом доме. Никто не пытался использовать меня для… для… – Он запнулся и всхлипнул. – Для всего этого.

– Но это все они. Он. Ты такая же жертва обстоятельств, как и я.

Мне хотелось коснуться его лица, приласкать, но я не знала, как не сделать ему больно, поэтому просто погладила по руке.

– Я полюбила тебя, а не твою семью и не твой титул. Я полюбила того, кто заставляет мое сердце замирать от счастья, кто научил меня по-новому смотреть на дождь… Все, что случилось, эти ужасные, страшные вещи не изменили главного. Любовь никуда не исчезла.

В комнате воцарилась тягостная тишина, и чем дольше она длилась, тем сильнее становились мои сомнения.

– Вер…

Когда с губ Алекса сорвалось любимое прозвище Виктора, у меня остановилось сердце. Я вспомнила его смех на лестничной клетке и, казалось, сейчас услышала его вновь. Он с трудом сел, и оказалось, что прерывающееся дыхание разделило мое имя на две части.

– …ити, я не могу.

Я замерла.

– М-м.

Я неправильно поняла. Я была так озабочена тем, чтобы показать ему, насколько он мне небезразличен, доказать свою преданность, что даже не задумывалась о том, чувствует ли он то же самое. Мне не приходило в голову, что воспоминания о произошедшем могли оказаться для него непосильной ношей, что ему сложно теперь находиться рядом со мной. Я отпустила его руку и покатила кресло назад, чтобы скорее выбраться из этой комнаты и больше не видеть того, кто разлюбил меня.

– Я не могу, – повторял он, облизывая губы. – Не могу.

– Я понимаю, – пробормотала я, глотая слезы.

Нужно было скорее уйти! Я не хотела, чтобы он видел, как я плачу.

Алекс вздохнул:

– Просто… Я чувствую себя таким слабым…

Я остановилась и оглянулась:

– Почему?

– Я должен отпустить тебя, я знаю. Это было бы честно. Правильно. – Алекс сглотнул. – Но я не могу.

– Не можешь? – тихо переспросила я.

Он покачал головой:

– Я не могу представить свою жизнь без тебя, Верити. Или… Могу, но не хочу. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу разлучаться с тобой, и я…

Его голос надломился.

– Ты любишь меня? – спросила я, возвращаясь к кровати.

– Люблю.

– И ты все еще хочешь на мне жениться?

– Конечно, хочу, да услышит меня Арина!

Он потянулся к моей руке и нежно поцеловал. Я снова вспомнила того юношу, которого впервые увидела по приезде в Шонтилаль: с сияющими глазами и ослепительной улыбкой он сидел возле дома и ждал меня. Вспомнила утренние часы, проведенные за прорисовкой этих глаз и улыбки… Лист за листом, этюдник за этюдником. Пикники на берегу озера, звонкий смех. Надежду в его глазах, когда он делал мне предложение. То, как мы держались друг за друга, пока наш мир не начал стремительно рушиться.

Как же мне хотелось остаться рядом с ним!

– Хорошо, – наконец ответила я. – Потому что больше всего на свете мне нужен ты.

– Правда? – недоверчиво прошептал он.

– Правда.