Дом корней и руин

Все переживания насчет неприятных моментов и мелких промахов после помолвки отступили. Меня больше не волновало, что его мать считала меня неискушенной и безвкусной, а бабушка – проклятой. Меня не волновал никто, кроме Алекса. Он единственный, кому я могла полностью доверять.

Мы еще напишем свою историю. Сами. Только вдвоем.

– Пусть будет так, – сказал Алекс, поцеловав меня в лоб с такой нежностью, что мне тут же захотелось испытать это снова. – До конца наших дней.

* * *

В ту ночь меня снова разбудили павлины. Гигантская полная луна висела низко и освещала спальню потусторонним синеватым светом.

– Надо спуститься за чаем, – пробормотала я и со вздохом выбралась из-под одеяла.

Я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы искать обувь, а прохладные доски приятно охлаждали ноги, поэтому я пошла по лестнице босиком. Этот маршрут стал для меня таким привычным, что я даже не стала брать с собой свечу. Я уже знала дорогу наизусть.

Все лампы в доме были потушены, но лунный свет свободно лился в коридор и комнаты сквозь открытые окна. В воздухе витал аромат ночного жасмина Жерара. Разговор с Александром был еще свеж в памяти, и, бродя по длинным коридорам, я пыталась представить себя хозяйкой этого восхитительного дома. Какую картину я бы повесила здесь? Останутся ли у меня эти парчовые портьеры? Какой след мы оставим в этом поместье? Что бы мы ни решили, я знала, что мы будем делать это вместе. Поколения Лоранов будут вспоминать о нас с благоговением и восхищением. О нашей любви будут слагать легенды.

Вдруг я уловила впереди какое-то движение. В самом центре арочного коридора кто-то стоял и рассматривал портрет на стене. Судя по мужскому силуэту, это была не Дофина, а для Жерара человек был слишком высок. Наверное, лакей, который тоже не может заснуть, как и я. Я негромко кашлянула, и он испуганно обернулся. Лунный свет осветил его лицо, и я невольно ахнула. Передо мной без какой-либо поддержки стоял Алекс.

Мы долго смотрели друг на друга. Я буквально потеряла дар речи от неожиданности. Он поднес палец к губам, чтобы я сохраняла молчание, а затем улыбнулся и, повернувшись, пошел прочь. Его знакомая улыбка почему-то показалась мне странной и неприятной.

30

Я по-прежнему смотрела на то место, где он стоял несколько мгновений назад… Алекс! Стоял!.. И часто моргала, как будто это могло вернуть его. Но он, конечно же, не вернулся. И я бросилась за ним.

Я плохо ориентировалась в этой части Шонтилаль и, как только вошла в новый коридор – со стенами, изображающими цветочные поля, в очередной раз убедилась в этом. По полу тянулась длинная ковровая дорожка, приглушающая звуки. За последний месяц я привыкла к гулкому эху шагов в коридорах, поэтому тишина казалась довольно странной. Я остановилась и прислушалась, нет ли движения в какой-то из ближайших комнат, но везде было тихо. Внезапно раздался громкий хруст, будто где-то разбилось стекло. Кажется, источник звука находился дальше по коридору.

Несколько дверей было открыто нараспашку. В одной из комнат не было ничего, кроме громоздкого черного рояля. В другой – видимо, кладовой усадьбы – высились башни из деревянных ящиков и бочек. Дверь в третью комнату была слегка приоткрыта, и я толкнула ее. Это оказалась очередная кладовая, но здесь хранились не крупы и не вяленое мясо. Здесь были предметы искусства. Ростовые статуи. Целая армия скульптур под защитной тканью.

Алекс прятался здесь, я не сомневалась. В этой комнате я чувствовала себя по-другому, будто за мной кто-то пристально наблюдал. Войдя в помещение, я словно ощутила легкое движение воздуха.

– Алекс? – позвала я, и почему-то мой голос прозвучал выше обычного.

Зачем он забрался сюда так поздно ночью? Зачем стоял в коридоре? Бродил по дому? Я вздохнула:

– Я знаю, что ты здесь.

В дальней части комнаты, скрытой за холщовыми покрывалами, что-то зашевелилось. Я осторожно сделала шаг, вдохнув запах пыли и давно забытых вещей.

– Алекс, я знаю, что это ты. Выходи. Выходи и объясни…

Вдруг у меня за спиной раздался другой звук – будто кто-то закашлялся. Я внимательно присмотрелась к статуям по обе стороны от двери. Может, он прятался за ними? Резким движением я сорвала покрывала и обнаружила композицию из трех крылатых ангелов с блаженными улыбками с одной стороны и пару журавлей, которые, склонив длинные шеи, рассматривали маленькую латунную лягушку, – с другой. Из дальнего конца комнаты послышался тихий вздох.

– Алекс, это не смешно.

Мой голос прозвучал вовсе не так уверенно, как мне бы хотелось. Легкая дрожь выдавала испуг. Застыв на пороге, я пыталась рационально осмыслить ситуацию, хотя перестала что-либо понимать и была совершенно обескуражена. Я видела Алекса. Алекса, который самостоятельно шел. Но ведь он не мог ходить! Я видела, с каким трудом он садится в кресло и встает, как он опирается на Фредерика… Он не мог так притворяться. Или мог?