Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Наверное, не стоит проводить прямую причинно-следственную связь между французскими контрибуциями и крахом, который привел финансы Германии к застою в 1873 г. В конце концов, кризис начался 8–9 мая в Вене, а не в Берлине. Тем не менее не приходится сомневаться, что финансовая и денежная политика Германии в период выплаты контрибуций никак не сдерживала послевоенную «манию». «Я виделся с министром финансов в [верхней] палате, — писал Майер Карл в марте 1872 г., — и он спросил меня, могу ли я как-нибудь воспользоваться деньгами — у него их так много, что он не знает, что с ними делать». Преувеличение было вполне извинительным: и все же, если учесть, что война обошлась Германии в 220 млн талеров, в целом она создала положительное сальдо бюджета в размере 1,3 млрд талеров (5 млрд франков). Германское правительство воспользовалось этими деньгами в ряде случаев, подпитывая бум на фондовой бирже. Полученные 120 млн талеров отложили в «военную казну» в Башне Юлиуса, чтобы они лежали там в ожидании следующей войны — более эффективной стерилизации денежной массы трудно себе представить. Но около 60 миллионов немцы потратили на грандиозные строительные проекты в новой имперской столице, Берлине, а почти весь остаток ушел на покрытие долгов государств, вошедших в Германский рейх, а также долгов Северогерманского союза. Такая политика способствовала росту ликвидности в и без того оживленной экономике.

С этим была связана трудность в виде неуверенности в германских денежных мероприятиях. В самом Германском рейхе в 1871 г. существовало не менее семи денежных систем, в основном привязанных к серебру. Однако банкиры-либералы вроде Людвига Бамбергера, который после 1870 г. одержал верх в дебатах по денежным вопросам, склонялись к принятию совершенно новой единой немецкой валюты, привязанной к золоту, отчасти из-за падения цен на серебро по отношению к золоту. Первые законодательные шаги в сторону такой меры были сделаны уже в октябре 1871 г., но только в июле 1873 г. был принят закон о чеканке монет, и только в марте 1875 г. был создан центральный банк, Рейхсбанк, который должен был распоряжаться новой валютой. К тому времени пузырь давно лопнул. Доступные статистические данные указывают на рост денежных запасов примерно на 50 % в период 1871–1873 гг. и инфляцию цен того же порядка. Крах 1873 г. унес прибыли и довел тысячи компаний до банкротства.

Стал ли крах возмездием за высокомерие в Версале? Так считал Альфонс. Однако финансовый кризис 1873 г. и последующее наступление так называемой «великой депрессии» — падения цен на сырье, которое продолжалось до 1890-х гг., — не означали, что Франция избавилась от слабости планирования. Уже в январе 1874 г., всего через четыре месяца после того, как последние немецкие солдаты покинули французскую территорию, преемник Тьера герцог Деказ обвинял Германию в том, что она замышляет новую войну против Франции. На следующий год глашатаи Бисмарка в немецкой прессе спрашивали: «Будет ли война?» — сея панику на французских рынках.

Тревога оказалась ложной; возможно, Бисмарк и не собирался ничего делать, кроме битья в милитаристский барабан по внутриполитическим причинам. Однако для Ротшильдов самым главным в тот период было решение Дизраэли и Горчакова забыть о разногласиях из-за Центральной Азии в интересах мира в Европе. По крайней мере, так им все представил Дизраэли. «Вчера вечером, — сообщала Шарлотта сыну, — к отцу ненадолго заезжал [Дизи] и говорил о своем огромном успехе на переговорах по поддержанию мира на континенте». Премьер-министр, разумеется, как обычно, преувеличивал. И все же разница между его поведением и поведением Гладстона в 1870–1871 гг. вряд ли ускользнула от внимания Лайонела. События тех лет открыли две вещи: конфликты между великими державами, хотя и представляли опасность для Ротшильдов как для семьи, вовсе не были невыгодными для них как для банкиров; и ключ к международной стабильности лежал не в Париже и не в Берлине, а в Лондоне.

Глава 7

«Кавказская королевская семья»

Я замечаю, как странно похожи на королевскую семью Ротшильды в одном отношении, а именно: все они ссорятся друг с другом, но объединяются против всего мира.

Сэр Чарльз Дильк, март 1879 г.