Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Имелись ли какие-то основания под этими нападками? Один тогдашний историк заявил, что «система финансирования [железных дорог]… как будто гарантировала максимальные расходы государству и максимально надежную прибыль акционерам». Публика расхватывала акции Северной железной дороги. Список тех, кто обращался к Джеймсу и Лайонелу с такой просьбой, весьма внушителен: как шутил один современник, к тому времени, как наступил последний день подачи заявок, Джеймс, должно быть, собрал «коллекцию довольно ценных автографов» представителей парижской общественной элиты. Одним из первых вложил деньги в акции французских железных дорог барон Штокмар — предположительно, от имени принца Альберта. Еще одной знатной покупательницей стала леди Эйлсбери, вдова первого маркиза. Дизраэли в 1845 г. купил 150 акций линии Париж — Страсбург, хотя это оказалось «очень незначительной» спекуляцией, и он всего через несколько месяцев их продал. Кроме того, Лайонел «подарил» ему несколько акций Северной железной дороги. Еще одним инвестором, вложившим деньги в Северную железную дорогу, стал Бальзак, хотя ему пришлось заплатить за свои 150 акций — в отличие от куда менее известного писателя Жюля Жанена, который позже написал, что «Ротшильд… спас меня и мой роман [„Кларисса Гарлоу“] несколькими акциями „Северной“…». Однако нет доказательств того, что акции раздавались бедствующим литераторам, чтобы те повлияли на общественное мнение и на предоставление концессии. Более того, у одного современника сложилось впечатление, что большинство акций распределялось «произвольно». Такая версия вполне правдоподобна, если вспомнить огромное количество акционеров. Как отметил министр общественных работ Дюмон, на акции Северной железной дороги подписался 12 461 человек, на акции линии Страсбург — 31 тысяча и 24 тысячи человек подписались на акции линии до Лиона. Стоит также задаться вопросом, было бы у компаний столько подписчиков в отсутствие государственной субсидии. Последнее кажется маловероятным. Даже при наличии субсидии те, кто придержал свои акции Северной железной дороги, получили лишь временные (хотя и внушительные) доходы от прироста капитала. За месяцы, прошедшие между предоставлением концессии и открытием линии, акции шли по цене выше 750 франков (для сравнения, номинал составлял 500 франков). Однако через несколько дней после введения дороги в эксплуатацию одно трагическое, хотя и не вполне непредсказуемое событие напомнило всем, что, независимо от государственных субсидий, железные дороги — дело рискованное. В свете событий 1846–1848 гг. к утверждениям, что Ротшильды якобы получили огромные и нечестные прибыли от концессии на Северную железную дорогу, следует относиться скептически.

Несчастный случай

14 июня 1846 г. Джеймс де Ротшильд пригласил на открытие Северной железной дороги 1700 гостей. Они путешествовали в вагонах первого класса «Компании Северной железной дороги», пообедали в Лилле, поужинали в Брюсселе и на следующий день вернулись в Париж. Специально по такому случаю Берлиоз и Жюль Жанен сочинили кантату; для того чтобы заручиться наилучшими отзывами в прессе, разослали приглашения Виктору Гюго, Александру Дюма, Просперу Мериме и Теофилю Готье, который описал торжественное открытие в репортаже для «Прессы». По словам Дернвеля, в тот день «королевская власть Ротшильда I получила официальное признание» и Джеймса Ротшильда провозгласили «королем Европы, Азии, Африки, Америки, Океании и других мест», но самое главное — «царем иудейским». Всего через 24 дня, 8 июля, в 3 часа пополудни несколько вагонов поезда, шедшего из Парижа в Лилль по той самой ветке, сошли с рельсов у Фампу и упали с насыпи в болото. По словам очевидца, первый локомотив, который вез поезд, состоявший из 29 вагонов, продолжал двигаться, а второй внезапно остановился, в результате чего оборвалась сцепка между вагонами, которые шли за ним. 13 вагонов сошли с рельсов, один был смят при падении и еще три утонули в болоте. Несмотря на героические усилия пассажиров задних вагонов, от 14 до 39 человек погибли.