Дом скитальцев

– Обрили, негодяи… Поесть найдется что-нибудь? Ноги как ватные.

– Друг Брахак! – воскликнул Володя. – Он есть хочет!

– Прежде всего он съест бахуш, – распорядился Врач. – Скажи ему – пускай съест все до конца! Не садись, прохаживайся, пришелец!

Володя подставил ему плечо и с восторгом стал смотреть, как он хрупает солеными термитами.

– Что он говорит? Ты понимаешь, что он говорит? – спрашивал Рафаил.

– Ну, более или менее… Говорит, чтобы съел до конца, это у них универсальное укрепляющее, по-моему.

– Вкусно, пива бы к нему… Вовка! Сколько же времени я провалялся? Трое суток?! Да ты что? А язык за сколько выучил? А Карпов где?

– Отстал, то есть задержался немного в пути.

– Задержался? Нет, погоди, как ты язык выучил?

– Поешь, тогда объясню, – сказал Володя. – За папу, за маму, за дядю доктора. Дядя доктор говорит – можешь присесть. Не переедай.

Рафаил с блаженной улыбкой повалился в траву. Набил рот оранжевыми маслянистыми ниу. Тем временем к Брахаку подбежал Охотник.

– Вести по гонии, – заулыбался Управляющий Равновесием. – Адвеста, Дхарма и Ахука летят сюда, к железному дому. Через… – (непонятное) – опустятся на поляне.

– Не понимаю, когда это будет?

– Раздели сутки дважды на дюжину.

Успевают! Но буквально через десяток секунд в нем опять сорвалось нетерпение – сколько-то времени потеряется на прощаниях, рукопожатиях, а у Рафы ноги еще слабые. Погрузить его в баросферу надо – и пускай сидит. Володя уже обдумал и решил, что посадит Рафку в свое кресло – сам он сядет к Генератору, а Свисток – на обычное место у люка. Плохо! Придется и ему тогда заранее сесть на место, не протиснется он мимо Рафаила в нижнее кресло, к Генератору… Пожертвовать этими минутами на погрузку? Опять выходило нехорошо.

Он сверился с часами, уже выставленными по бортовому времени: ноль часов сорок одна минута. Примерно сорок минут в запасе – негусто, ой как негусто! «Ладно, не рвись, – одернул он себя. – Автостарт устанавливается с пятипроцентным запасом энергии. Стартовать можно еще и при пяти гигаваттах ровно. Не рвись, Бурмистров!»

Он одергивал себя и успокаивал Колькиными словами, и ему страшно не хватало Кольки-Свистка – хваткости его, ловкости, злости. Колька был из тех, что садятся в поезд на ходу, а Володя всегда прибегал на перрон за полчаса. Иногда за сорок минут. А Колька и на подножку вскакивал, шага не прибавляя…

– Он и сегодня пожалует за тридцать секунд до старта, – сказал Володя. – Друг Брахак, я бы хотел ввести Раф-фаи в железный дом.

Обращаться прямо к Врачу он остерегался почему-то.

– Лахи, ты слышал пожелание пришельца?

– Э-э! Раф-фаи войдет своими ногами в железный дом! – Лахи сидел на корточках перед Рафаилом и огромными пальцами проверял – спелы ли плоды ниу и маину. – Вставай, о новорожденный объедала! А ты, человек со стеклянными глазами, перекладывай мои слова для него! Пусть он встанет, вста-анет! – заливался Лахи. – Иди, иди! – Он помогал себе жестами. – Не приближайся к нему, стеклоглазый!

Рафаил ковылял по траве и впрямь как годовалый младенец. Виновато улыбался. Спохватившись, Володя поторопился влезть наверх, чтобы подать ему руку, но Лахи установился на земляной куче, как подъемный кран, и одним движением забросил Рафаила на площадку. Тогда Володя спустился в кабину, и здесь его помощь пригодилась. Лахи спустил Рафаила прямо на командирское кресло – за руки. Володя направлял. В ноль пятьдесят одну минуту Рафаил откинулся на холодную спинку и прикрыл глаза.

– Чудеса действуют на меня несколько расслабляюще, Вовик… Как прохладно дома, хорошо…

– Оденься! – сейчас же забеспокоился Володя. – Простуду схватишь, после болезни-то!

Предупредительные хозяева оставили тючок с вещами на площадке. Володя принял его внутрь, развязал, помог Рафаилу натянуть шерстяные брюки, куртку, носки. Затем примерился и увидел, что сумеет пролезть к нижнему креслу. Тогда он пристегнул товарища ремнями и натянул ему на голову берет.

– Ноль часов пятьдесят семь минут. Вот-вот должны прилететь…

– Вовк, ты представляешь, какое невезенье? – послышался снизу сонный голос.

– Действительно, очень обидно, – искренне ответил Володя и высунулся в люк.

Летят, летят! Брахак, Лахи, оба Охотника смотрели в небо. Володя, улыбаясь облегченно и радостно, нашарил бинокль и припал к нему, стукаясь очками об окуляры. Три Птицы, видные чуть сбоку и снизу, качались в туманных стеклах.

– Свисто-ок! – завопил он. – Колька!!!