Домби и сын

— Вы слишкомъ неразсчетливы, сударыня, — продолжалъ м-ръ Домби, — и ваши поступки переступаютъ за предлы благоразумія. Вы слишкомъ много тратите денегъ, заводя свтскія связи, совершенно безполезныя для меня. Вамъ давно слдовало образумиться и понять, какъ это для меня непріятно. Я требую, чтобы во всхъ этихъ отношеніяхъ произведена была совершенная перемна. Я знаю, что при новизн положенія, которое вдругъ позволяетъ располагать огромными средствами, женщины способны впадать въ противоположную крайность. Ваши крайности слишкомъ чрезмрны и требуютъ ограниченія. Желаю, чтобы м-съ Грейнджеръ воспользовалась своими прежними опытами для благоразумія, какое требуется отъ м-съ Домби.

Тотъ же пристально устремленный взглядъ, дрожащія губы, волнующаяся грудь, лицо, поперемнно блдное и багровое, и повторенный, насильственно-вырвавшійся изъ сердца шепотъ: Флоренса! Флоренса! служили отвтомъ м-ру Домби на его вступительную рчь.

Гордость м-ра Домби возвысилась еще боле, когда онъ замтилъ въ ней эту перемну. Раздутая сколько прежнимъ ея презрніемъ, столько же настоящею ея покорностью, она возвысилась до неимоврной степени въ его груди и перешла вс возможные предлы. Стало быть, теперь нтъ никакого сомннія, что никто въ свт не можеть противиться его всесильнымъ распоряженіямъ! Онъ ршился усмирить свою жену, и усмирилъ едва ли не въ одно мгновенье! Чего же больше?

— Дале, — продолжалъ м-ръ Домби тономъ верховнаго властительства, — вы должны понять съ отчетливою ясностью, что я привыкъ видть безпрекословное повиновеніе своей вол. Свтъ долженъ видть, что я теперь не отступилъ ни на шагъ отъ своихъ однажды принятыхъ и утвержденныхъ правилъ. Ваше повиновеніе — мое неотъемлемое право, и еще разъ я требую его разъ навсегда. Я возвелъ васъ на самую высокую ступень общественной лстницы, и, конечно, никто не будетъ изумленъ, если прежняя м-съ Грэйнджеръ будетъ оказывать безпредльное повиновеніе м-ру Домби. Слышите ли вы это, м-съ Домби?

Ни одного слова въ отвтъ. Ни малйшей перемны въ лиц. Ея глаза попрежнему были обращены на него.

— Я слышалъ отъ вашей матушки, м-съ Домби, — продолжалъ м-ръ Домби съ величавой важностью, — что доктора рекомендуютъ брайтонскій воздухъ для ея здоровья. Это, конечно, знаете вы сами. М-ръ Каркерь былъ такъ добръ…

Эдиь быстро измнилась. Ея лицо и грудь зардлись такимъ образомъ, какъ будто бы на нихъ отразился яркій свтъ угрюмаго солнечнаго заката. Замтивъ такую перемну, но объясняя ее къ совершенному своему удовольствію, м-ръ Домби продолжалъ:

— М-ръ Каркеръ былъ такъ добръ, что уже създилъ въ Брайтонъ и нанялъ тамъ временную квартиру. Посл вашего возвращенія въ Лондонъ, я приму необходимыя мры для введенія лучшаго порядка въ своемъ дом. Прежде всего, если удастся, я найму въ Брайтон почтенную особу, по имени м-съ Пипчинъ, которая уже пользовалась значительнымъ довріемъ моего семейства. Ей будетъ поручена должность ключницы. Вы понимаете, что домъ, которымъ управляетъ м-съ Домби только по имени, a не на самомъ дл, требуетъ особаго надзора.

Эдиь перемнила свою позу еще прежде, чмъ онъ дошелъ до этихъ словъ. Ея глаза попрежнему были обращены на него, но она судорожно повертывала вокругъ своей руки драгоцнный браслетъ, и новертывала съ такимъ отчаяннымъ усиліемъ, что на блой рук ея показалась багровая полоса.

— Еще одно замчаніе, м-съ Домби. Мн показалось, что мой намекъ на м-ра Каркера вы приняли какимъ-то особеннымъ образомъ. Прежде вамъ угодно было изъявить свое неудовольствіе, когда въ присутствіи этого агента я сдлалъ вамъ замчаніе относительно холоднаго пріема моихъ гостей. Вамъ придется, сударыня, преодолть подобныя чувства и пріучиться заране къ этимъ сценамъ, которыя, по всей вроятности, будутъ повторены; во всякомъ случа, вы примите зависящія отъ васъ средства не подавать мн впередъ повода къ жалобамъ на васъ же самихъ. М-ръ Каркеръ пользуется полнымъ моимъ довріемъ, и, надюсь, вы, сударыня, удостоите его такого же доврія.

Здсь м-ръ Домби еще разъ взглянулъ на свою супругу и окончательно убдился, что подчинилъ ее своей власти. Съ минуту не говорилъ онъ ни слова, спокойно наслаждаясь своимъ торжествомъ. Его гордость, какъ и слдовало ожидать, получила въ этотъ промежутокъ значительное приращеніе, и онъ уже продолжалъ боле ршительнымъ и самовластнымъ тономъ:

— Надюсь, м-съ Домби, вы избавите меня отъ необходимости посылать къ вамъ м-ра Каркера съ выговорами и замчаніями относительно вашего поведенія. Всякія мелкія ссоры, вы понимаете, несовмстны ни съ моимъ положеніемъ въ свт, ни съ моими личными достоинствами, и я бы желалъ окружить соотвтствующимъ уваженіемъ даму, которая возведена мною на блистательную степень высоты. Если же вы не воспользуетесь этимъ урокомъ, м-ръ Каркеръ не замедлитъ явиться съ непріятнымъ порученіемъ повторить вамъ мою волю.

Затмъ м-ръ Домби горделиво всталъ со стула и нриготовился выйти изъ комнаты, повторяя самому себ:

— Теперь она знаетъ меня и понимаетъ мои ршенія.