Домби и сын

— Миссъ Домби, ваше снисхожденіе къ моимъ чувствамъ можетъ быть объяснено только вашимъ ангельскимъ характеромъ. Благодарю васъ тысячу разъ. Все это, поврьте мн, трынъ-трава!

— Теперь позвольте изложить вамъ нашу просьбу, — сказала Флоренса. — Не знаете ли вы, гд и какъ отыскать Сусанну, которую, поммите, вы проводили до конторы дилижансовъ, когда видлись со мной послдній разъ.

— Наврное мн трудно что-нибудь сказать, миссъ Домби, — отвчалъ Тутсъ посл нкотораго размышленія. — Я не помню въ точности мста, куда она отправилась изъ конторы, да притомъ она, кажется, говорила, что тамъ не будетъ останавливаться, a подетъ куда-то дальше. Впрочемъ, миссъ Домби, если дло только въ томъ, чтобы отыскать ее и привести сюда, то я и Лапчатый Гусь беремся употребить для этой цли всевозможныя средства, какія только будутъ внушены необыкновенной смтливостью съ его стороны и безконечной привязанностью съ моей. Будьте спокойны, миссъ Домби.

М-ръ Тутсъ былъ приведенъ въ такой восторгъ блистательной перспективой сдлаться полезнымъ для владычицы своего сердца, и безкорыстная искренность его благоговйной преданности была до такой степени очевидна, что было бы теперь истинною жестокостью ему противорчить или отказаться отъ его услугъ. Флоренса удержалась отъ всякихъ возраженій и только благодарила его отъ искренняго сердца. М-ръ Тутсъ сь гордостью принялъ поручеиіе и оказалъ готовность немедленно приняться за работу при могущественномъ содйствіи Лапчатаго Гуся.

— Миссъ Домби, — сказалъ м-ръ Тутсъ, съ жаромъ цлуя поданную ему руку и, очевидно, проникнутый безнадежной страстью, которая выражалась во всхъ чертахъ его добраго лица, — прощайте! Позвольте мн принять на себя смлость сказать, что ваши несчастія тяжелымъ бременемъ лежатъ на моей душ, и что вы вполн можете довряться мн, какъ самому капитану Гильсу. Я очень хорошо знаю свои недостатки, миссъ Домби — они очень велики, покорно васъ благодарю, — но вы можете на меня совершенно положиться, клянусь честью, миссъ Домби.

Съ этимъ м-ръ Тутсъ вышелъ изъ комнаты опять въ сопровожденіи капитана, который во все это время стоялъ въ недалекомъ разстояніи отъ собесдниковъ, держа подъ мышкой лощеную шляпу и поправляя желзнымъ крюкомъ волосы, въ безпорядк падавшіе на его глаза. Когда дверь затворилась, свтъ жизни м-ра Тутса снова покрылся мрачными облаками.

— Капитанъ Гильсъ, — сказалъ Тутсъ, останавливаясь на послдней лстничной ступени и оглядываясь вокругъ, — сказать вамъ правду, я въ эту минуту далеко не въ такомь расположеніи духа, чтобы мн можно было видть лейтенанта Вальтера съ тми дружелюбными чувствами, какія я желалъ бы сохранить къ нему въ своемъ сердц. Мы не всегда можемъ владть своими чувствами, капитанъ Гильсъ, и я покорнйше прошу васъ объ одолженіи выпроводить меня въ боковую дверь.

— Пріятель, — возразилъ каітитанъ, — вы можете всегда идти вашимъ собственнымъ путемъ; и какой путь вы ни возьмете, онъ будетъ ровенъ, чистъ и гладокъ, какъ y испытаннаго моряка, — въ этомъ я увренъ.

— Капитанъ Гильсъ, вы чрезвычайно добры. Ваше доброе мнніе служитъ для меня истиннымъ утешеніемъ. Одна просьба кь вамъ, капитанъ Гильсъ, — продолжалъ Тутсъ, останавливаясь на порог подл полуотворенной двери, — я надюсь, мы познакомимся и, быть можетъ, при вашемъ содйствіи, подружимся съ лейтенантомъ Вальтеромъ. Я вступилъ, какъ вамъ извстно, во владніе своимъ наслдствомъ и, сказать по правд, не знаю, что съ нимъ длать. Если бы я мотъ быть какъ-нибудь вамъ полезнымъ въ финансовомъ отношеніи, то, вы понимаете, я сошелъ бы въ могилу спокойно и даже съ нкоторой усладой для сердца.

Не сказавъ ничего больше, м-ръ Тутсъ юркнулъ на улицу и самъ затворилъ за собою дверь, чтобы не слышать капитанскаго отвта.

Долго Флоренса думала объ этомъ добромъ созданіи съ нераздльными чувствами удовольствія и грусти. Онъ былъ такъ честенъ и младенчески добръ, что увидть его опять и увриться въ истинности его чувствъ въ эти бдственные дни было для нея и отрадой, и утшеніемъ; но по этой же самой причин, мысль, что она длала его несчастнымъ и возмущала тихій потокъ его жизни, вызывала невольныя слезы изъ ея глазъ и переполняла ея сердце искреннимъ сожалніемъ. Капитань, сь своей стороны, очень много думалъ о м-р Тутс, также какъ и Вальтеръ. Когда наступалъ вечеръ, и они собирались въ новую комнату Флоренсы, Вальтеръ осыпалъ его похвалами и, пересказывая Флоренс его послднія слова при выход изъ ихъ дома, представлялъ его идеаломъ благороднйшаго юноши, достойнаго всякой симпатіи и участія.

М-ръ Тутсъ не возвращался сряду нсколько дней, и во все зто время Флоренса, не возмущаемая новыми тревогами, жила на чердак инструментальнаго мастера, спокойная, какъ птица въ клтк. Но день ото дня она чаще и чаще опускала свою голову, съ грустью размышляя о покойномъ брат, предсмертный видъ котораго безпрестанно носился передъ ея умственнымъ вэоромъ. Одинокая подл окна своей комнаты, она невольно устремляла на небо свои заплаканные глаза, какъ будто отыскивая того свтлаго ангела, о которомъ говорилъ онъ на своемъ болзненномъ лож.