Домби и сын

— Теперь конецъ моимъ догадкамъ, — сказалъ молодой человкъ, съ жаромъ пожимая неуклюжую руку капитана, который, въ свою очередь, длалъ то же съ рукою Вальтера. — Мн остается прибавить, что я ни за что въ свт не прикоснусь къ имуществу моего дяди, капитанъ Куттль. Все, что онъ оставилъ здсь, останется подъ надзоромъ и подъ опекой врнйшаго управителя и наилучшаго изъ людей; и если имя его не Куттль, то нтъ y него никакого имени! — Теперь, дорогой мой другъ, пару словъ насчетъ миссъ Домби.

Обращеніе молодого человка мгновенно измнилось, когда онъ дошелъ до этихъ двухъ словъ, произнесенныхъ уже далеко не съ той одушевленной искренностью, какая сопровождала его предшествовавшій разговоръ.

— Прежде чмъ миссъ Домби остановила меня, когда я заговорилъ вчера вечеромъ объ ея отц, — вы помните, какъ она остановила?…

Капитанъ Куттль очень помнилъ.

— Такъ прежде этого я думалъ, что намъ предстояла трудная обязанность вступить въ сношенія съ ея родственниками и содйствовать ея благополучному возвращенію домой.

У капитана едва стало духу проговорить: "Баста!" или "Держись крпче", или что-то въ этомъ род, приспособленное къ важности случая. Во всхъ чертахъ его лица отразилось самое болзненное отчаяніе.

— Но эта статья кончена, — продолжалъ Вальтеръ. — Я не думаю больше объ этомъ. Скоре соглашусь я опять носиться по бурному океану на корабельномъ обломк и утонуть въ пучин морской, чмъ позволить себ мысль о возвращеніи миссъ Домби къ ея родственникамъ.

— Ура, любезный другъ! — заревлъ капитанъ, доведенный до изступленнаго восторга. — Ур-ра! ур-ра! ур-ра!

— И неужели ей, — продолжалъ Вальтеръ, — молодой, прекрасной двушк, такъ нжно воспитанной и рожденной для такой завидной доли, суждено вступить въ мучительную борьбу съ этимъ безжалостнымъ свтомъ! Ужасно, ужасно! Но мы видли пропасть, отдлившую ее отъ прошедшей жизни, хотя еще и не знаемъ, какъ она глубока. Возвращеніе назадъ невозможно.

Капитанъ, не совсмъ понимая дло, одобрилъ мысль молодаго пріятеля и замтилъ ободрительнымъ тономъ, что втеръ дуетъ попутный.

— Ей, конечно, нельзя здсь оставаться одной, — съ безпокойствомъ продолжалъ Вальтеръ, — какъ вы объ этомъ думаете, капитанъ Куттль?

— Я держусь того мннія, — отвчалъ капитанъ, посл нкоторыхъ проницательныхъ соображеній, — что ей нехорошо оставаться здсь одной. Поэтому ужъ ты, любезный, перемстись сюда, чтобы вамъ обоимъ было…

— Какъ это можно, добрйшій капитанъ Куттль! — возразилъ Вальтеръ. — Миссъ Домби въ невинной простот своего сердца считаетъ меня своимъ братомъ; но могу ли я по совсти позволить себ съ нею братскую фамильярность? Было бы низко съ моей стороны забыть настоящія отношенія между мною и миссъ Домби.

— Это что-то мудрено, мой другъ, — бормоталъ озадаченный капитанъ, — я, собственно, того мннія, что не одни братья позволяютъ себ короткое и, такъ сказать, дружеское обращеніе съ молодыми двушками.

— Ахъ! неужели вы хотите, чтобы я навсегда потерялъ уваженіе прекрасной несравненной двушки, воспользовавшись ея безпріютнымъ положеніемъ для того, чтобы отважиться на дерзость сдлаться ея любовникомъ! Какъ? Да вы первый изъ всхъ людей въ мір должны бы всми силами противиться нелпой, безразсудной и низкой мысли!

— Вальтеръ, — сказалъ капитанъ, очевидно, приведенный въ отчаяніе, — ты, мн кажется, забываешь, любезный, книгу, которую всмъ благочестивымъ людямъ надлежитъ помнить отъ доски до доски. Тамъ сказано въ одномъ мст: Буде нтъ причинъ или препятствій къ соединенію молодыхъ особъ въ одну душу и тло въ дом рабства… {Капитанъ перевралъ немилосердно. Фраза holy bands of matrimony (священиыя узы брака) превратились y него in the house of bondage, въ домъ рабства. Прим. перев.} — слдуетъ пріискать этотъ текстъ и положить закладку — то я объявляю, что и хлопотать не о чемъ. Конецъ концовъ: нельзя ли теб перемнить титулъ братца на что-нибудь другое?

Вальтеръ съ живостью сдлалъ отрицательный жестъ.

— Валли, милый другъ, — бормоталъ капитанъ едва слышнымъ голосомъ, — ты запуталъ меня и забросалъ такъ, что я, право, совсмъ потерялъ голову. Только, что касается до высокорождениой барышни-двицы, уваженіе къ ней и почтеніе въ моемъ артикул на первомъ план, и, слдовательно, я соглашаюсь съ тобой во всхъ пунктахъ, будучи увренъ, что ты дйствуешь по правиламъ. A все-таки, мой другь, неужели нтъ другихъ титуловъ, кром брата? — заключилъ капитанъ, задумываясь надъ развалинами своего воздушнаго замка, опрокинутаго неумолимыми предположеніями молодого человка.

— Теперь вотъ въ чемь дло, капитанъ Куттль, — началъ Вальтеръ, стараясь настроить разговоръ на веселый ладъ, чтобы разогнать тоску своего друга, — намъ, думаю я, нужно озаботиться насчетъ пріисканія миссъ Домби приличной собесдницы во время пребыванія ея y насъ. О ея родственницахъ нечего и думать: дло ясное, миссъ Домби знаетъ, что вс он подчинены ея отцу. Куда двалась Сусаына?