Донская армия в борьбе с большевиками

9 декабря. В хуторе Терновом около ст. Миллерово. Все изменилось. Из хутора Батальщикова дивизию направили под город Богучар. Но после смотра конского состава батарею отправили в Греково-Степанов-ку в чесоточный лазарет. Начались мытарства. Красные сбили наши части под Медовом, все тыловые учреждения ушли дальше, снялся и лазарет. Мы ночевали в хуторе Каменном, когда в 2 часа ночи туда прилетел штаб дивизии, и по приказанию Щукина немедленно ночью вышли, имея местом назначения Миллерово. Красные ночным набегом заняли Журавку, откуда едва ушел штаб дивизии. Стали в хуторе Терновом. Дела на фронте слабы, мы везде отходим.

18 декабря. В Терновом не дали долго стоять, фронт все подается назад. Мы пошли на ст. Каменскую уже без всяких приказаний, в силу необходимости. От своего 2-го корпуса мы оторвались и находимся в районе 3-го. В Каменскую мы пришли 11-го. Капитан Титов сейчас же уехал в Новочеркасск к начальнику артиллерии, чтобы от него узнать место, где мы можем получить лошадей, а пока он ездил, мы успели уйти из станицы Каменской, так как противником занята ст. Глубокая, и мы сейчас стоим в хуторе Долотине в 12 верстах от Сулина.

30 декабря.

Противник продолжал нажим, нам пришлось отойти из хутора Долотина. Приехал капитан Титов с приказанием стоять около Сулина. В тот же день, то есть 20-го, я и поручик Паперин поехали в Новочеркасск и Ростов. Я к начальнику артиллерии с докладом о том, что лошадей во 2-й западной бригаде, где нам было указано получить, нет. Пересаживаясь с поезда на поезд на каждой остановке (догоняя впереди идущий), на следующий день в 1 час дня добрались до столицы Дона. Начальника артиллерии в этот день я найти не мог, а 22-го в Новочеркасск пришла и батарея, едва не захваченная красными в Сулине. 23-го на подводе поехал в Ростов взять сестер Матвееву и Варламову, но их не застал, они куда-то выехали. Все магазины закрыты из боязни погромов, так как отходящие части довольно безобразно ведут себя. Переночевал у Паперина, купил у него четырехлетнего жеребца (все равно забрали бы), за 17 тысяч и в канун Рождества вернулся в Новочеркасск. Здесь прошлой ночью тоже было неспокойно. Разлагающиеся части разгромили несколько магазинов и винный склад. Порядок восстановили и даже двух офицеров повесили на Московской улице.

25-го пришлось уходить из Новочеркасска на ст. Город, так как бой шел на Персиановке. Началось снова наше движение, снова ночевки в ужасных условиях. Первая в ст. Городе, затем в Хомутовской, в хуторе Церковном и остановились в хуторе Ср. Елабусе около ст. Мечетинской. Фронт по реке Дону, штаб нашей Сводно-партизанской дивизии за рекой Манычем. Новочеркасск, по слухам, занят красными, о Ростове ничего не известно. Плохое настроение, казаки пока слушаются, но отдельные случаи остающихся в проходимых хуторах уже наблюдаются.

Приступаем к лечению лошадей от чесотки. Бедная моя Прима стала похожа на клячу. Приложу все усилия, чтобы вылечить ее. Теперь хорошая лошадь вот как нужна, неизвестно, что ожидает впереди. Наконец-то кончается запас водки, набранной казаками батареи в Новочеркасске, без нее будет казак похож на солдата.

2 января 1920 года.

Седьмой год войны, лишений и почти нечеловеческих условий существования встречен на хуторе около ст. Мечетинской в грязной комнате, где лежат два больных – один сыпняком, другой воспалением легких. Среди коллег-офицеров мало симпатизирующих друг другу. Что этот год принесет нам? Разрешит ли он, наконец, спор белых и красных? Все изнервничались, измучились и лишениями и беспросветным будущим. Что у нас за отдых, когда встречали Новый год водкой под огурцы с луком и картошкой с постным маслом да вареными кормовыми бураками. Во двор носа нельзя показать, дождь и грязь по колено. Скверное настроение, и не ждешь от нового года радостей.

11 января. Продолжаем стоять в хуторе Ср. Елабусе. Уехали поручик Мельников и ветеринарный врач Кржинов с 10 казаками реквизировать лошадей. Я тоже был назначен в эту комиссию, но пришлось остаться, так как некому принять заведование хозяйством, а подпоручик Васищев заболел возвратным тифом. В этой новой роли был вчера в корпусном интендантстве в ст. Мечетке и проклял свое существование. Какая везде канцелярщина! Прежде чем получить пуд керосина (для лошадей), нужно пройти десяток чиновников, и вся эта процедура занимает не меньше трех дней. И это почти в походе, а что было бы на долгой остановке? И везде заедает бумажность.

Два месяца назад, еще за Доном, я болел возвратным тифом (перенес на походе) и получил месячный отпуск на поправку домой, в Харьков. Билет же должен был подписать командир корпуса (2-го, генерал Коновалов). Билет пошел в штаб бригады, дивизии и дальше. Я успел поправиться, красные успели взять Харьков, Новочеркасск и Ростов, а билет все где-то ходит. Теперь он мне и не нужен, так как и ехать-то некуда.