Дополнительное расследование (т.2)

Махмуд почувствовал, что Курашов искренен, уловил он и то, чего тот недоговаривает, и остался удовлетворенным.

— М-да... Как писал великий Омар Хайям, злые языки страшнее пистолетов...

Цитата из Хайяма, в которой присутствовал еще не изобретенный во времена великого поэта Востока пистолет, несколько смутила Курашова, он попытался вспомнить, когда и где слышал эту пословицу, но не смог, хотя память подсказывала, что было это давно, еще когда он был примерным мальчиком Мишей и ходил в школу.

Курашов горько вздохнул:

— Древние прошли через те же трудности.

Рассказ Махмуда об исчезнувшем вагоне он встретил слегка настороженно, так как ему было ясно, что ради каких-то барабанов из-под кабеля Турсуновы не стали бы городить огород.

— Кому могла понадобиться возвратная тара? — деланно удивился Михаил Федорович, когда Махмуд замолчал.

Тот зорко глянул ему в глаза, медленно проговорил:

— Там были еще и мешки с луком... Много мешков.

Теперь Курашову стало ясно почти все. Любопытство его подстегивалось лишь одной мыслью — каким будет вознаграждение за труды. Одновременно огурцеподобный нос юрисконсульта учуял запах опасности.

— Не пустит директор в командировку, — с сомнением проговорил он. — Скажет, что нам два барабана?

Эта фраза лишний раз убедила Махмуда в сообразительности Курашова, ведь в своем рассказе он даже не заикнулся о необходимости выехать на розыски вагона.

— У вас же там семья, — подсказал Махмуд.

— Бывшая, — поморщился Курашов.

— Неважно. Забота о детях — наша обязанность, — наставительно произнес Турсунов-старший и с улыбкой добавил: — Директор ваш человек душевный, к тому же сам разведен, трое детей в Чимкенте, двое здесь, от новой жены. Любит детишек, поэтому и к вашим хлопотам с пониманием отнесется... Об этом, Михаил Федорович, не беспокойтесь, беру на себя... Зайдете завтра к секретарю, получите командировку...

Курашов лопатками ощутил, как умело его берут в оборот, и даже слегка обиделся, сказал, хмурясь:

— Не исключено, что этим вагоном уже заинтересовались компетентные органы... В каком тогда положении окажусь я?

— В самом невинном... Так и признаетесь, что решили разыскать чертовы барабаны, а заодно и семью повидать. В ОБХСС тоже люди сидят, дети у них, так что поймут, не осудят сурово за столь невинную хитрость.

Стасик, который уже успел ополовинить коньяк, хмыкнул:

— Нашли людей, Махмуд-ака!.. Волки они все противные... Менты!..

Турсунов тихо, но очень сердито бросил:

— Стасик, закусывай шашлыками-то... Народная мудрость гласит: когда рот забит, ненужное слово не вырвется...

С видимым удовольствием Стасик взял приглянувшийся шампур, пальцами сорвал мясо и закинул в рот. Махмуд перевел взгляд на Курашова:

— Вам только и надо выяснить, где вагон.

— Положим, я узнаю...

Словно не догадываясь, куда клонит юрисконсульт, Махмуд коротко развел руками:

— И все! В этом моя просьба и состоит... Сообщите о месте нахождения вагона вашему начальнику отдела снабжения Рустаму Турсунову и вернетесь домой.

— Что я буду за это иметь? — напрямик спросил Курашов.

— Весьма приличную сумму командировочных...

— Весьма — это как? Два шестьдесят? — скривился Курашов.

Свой исследовательский интерес он уже утратил и начал поглядывать на покоящиеся в ледяном арычке бутылки. Тон юрисконсульта показался Турсунову резковатым, поэтому он ответил еще резче:

— Сто рублей в день устроит?

Курашов не ожидал подобной суммы, опешил на мгновение, потом, стараясь сохранить достоинство, кивнул:

— Вполне.

— Если результат будет лучше, чем я ожидаю, получите премиальные, — туманно добавил Махмуд.

Кусок мяса застрял во рту Стасика. Не отдавая себе отчета, он воскликнул:

— Махмуд-ака, меня пошлите! За такие башли из-под земли вагон достану!

Турсунов-старший рассмеялся:

— Ты, Стасик, такой человек, что ради сотни в день можешь остаться в Сибири на всю жизнь... А мне будет тебя очень недоставать... — Оборвав смех так же внезапно, как и разразился им, Махмуд скомандовал: — Хватит о делах! Давай, Стасик, ухаживай за гостем.

Стасик потянулся к бутылке коньяка, но юрисконсульт конфузливо улыбнулся:

— Махмуд-ака, мне бы водочки...

21

Евгений Облучков написал четыре претензии, отнес их секретарю, которая сразу же уселась за машинку и застучала по клавишам, облекая в удобоваримую форму неразборчивые каракули юрисконсульта. Пожав плечами, словно извинившись за столь мерзкий почерк, Облучков пригладил прядь, покрывавшую макушку, направился к себе.

Курашов застал его за столом, Облучков сидел с самым отсутствующим видом в облаке табачного дыма. Еще раз взглянув на табличку и убедившись, что попал именно в кабинет юрисконсульта монтажно-наладочного управления, улыбнулся Облучкову, который глядел в сторону открывшейся двери так, словно никто в нее не вошел, а она приоткрылась от случайного сквозняка.

— День добрый, — сказал Курашов.

Облучков повернулся к окну, увидел высоко в небе легкие перистые облака, выбеленные полуденными лучами солнца, рассудительно отозвался:

— Да-а... Денек хороший... Но во второй половине будет жарковато... Здравствуйте.