Дорога в Китеж

– Что она? – нетерпеливо спросил граф.

– Набивает цену. Требует за всё миллион.

– Сколько?!

– Особенно напирает на письма. Говорит, что они препикантные. Вся Европа будет зачитываться. Сейчас принесет «образец товара».

– Значит, все-таки вымогательница, – окончательно успокоился по главному поводу Воронцов.

– Перворазрядная. Я их немало повидал. Эта – из самых зубастых.

Адриан вдруг поднялся, подошел к письменному столу и начал быстро перебирать лежавшие там бумаги.

– Одного не пойму, – подивился Евгений Николаевич. – Откуда она узнала о нашем визите? И о том, что я – Атос?

– А вот. – Ларцев взял со стола бумажку. – Записка: «К вам едет какой-то Атос спасать ихнюю честь».

– Постойте! – воскликнул граф. – Про спасение чести сказал на прощанье великий князь. Но рядом никого не было. Только дежурный жандарм.

– Значит, она подкупила жандарма, чтобы следил за теми, кто приходит к Константину. Вы при ней ничего мне по-русски не говорите. Как видите, язык она знает.

Послышались легкие шаги, скрип ботфорт, и Ларцев вернулся к креслу.

– Вуаля, – молвила американка, протягивая Атосу листок с великокняжеским вензелем. – Специально для вас выбрала письмецо не на английском, а на французском.

Евгений Николаевич взял письмо, будто ядовитую змею, взглянул на первую строчку и дальше читать не стал. Строчка была такая: «От смиренного русского коврика попирающей его американской ножке».

Кошмар, подумал граф. Миллион так миллион. Любые деньги, только не публикация.

С отвращением протянул письмо обратно, но Фанни щедро махнула рукой:

– Дарю. Отвезите папаше. У меня таких целая пачка. Еще и похлеще есть.

– Вы низкая интриганка! – не сдержался Евгений Николаевич. Никогда в жизни не разговаривал он с женщинами так грубо.

Мисс Лир сузила глаза, хищно оскалила мелкие белые зубки. Протянула руку к шнуру над камином.

– Сейчас вызову прислугу и закачу роскошный скандал. Закричу, что вы на меня накинулись. У меня прекрасные голосовые данные. Будет слышно на всех этажах. Придет полиция. И я объясню ей, в чем дело.

Евгений Николаевич смертельно побледнел.

– А ну вон отсюда, мушкетеры сраные! – топнула ногой американка. Последнее слово – de merde – в дамских устах было совершенно невообразимо. Воронцов даже подумал, что ослышался. – И без миллиона не возвращайтесь!

Вдруг Ларцев стремительным движением выдернул из рукава узкий нож и чиркнул по шнуру, после чего толкнул актерку в грудь – вроде бы несильно, но Фанни плюхнулась в кресло. Обрезанным шнуром Адриан очень быстро и ловко прикрутил ей руку к подлокотнику.

Американка разинула рот, готовясь продемонстрировать свои голосовые данные, но Ларцев предупредил на русском:

– Зубы выплюнешь.

И рот закрылся. Мадемуазель действительно понимала по-русски.

– Сиди тихо и не шелохнись. Не то…

Он слегка замахнулся. Актерка испуганно кивнула.

Воронцову стало очень скверно. Особа, конечно, была омерзительная, но ничто, ничто не оправдывает такого поведения с женщиной!

– Шевельнется – зовите меня, – велел ему Ларцев и удалился в спальню.

Евгений Николаевич со страдающим видом смотрел на пленницу. Та на него – с ужасом, кажется, напуганная этим молчанием еще больше, чем ларцевской угрозой. Верно, вообразила, что Адриан лишь исполнитель, а главный тут немногословный «Атос».

Вернулся Ларцев, принес пачку конвертов, украшенных все тем же вензелем.

– Так, письма есть. Где завещание? Где икона и драгоценности? Где векселя?

– Нэ здэс. Я нэ дура, – ответила мисс Фанни и снова перешла на английский.

Насколько понял Воронцов, дальнейший разговор состоял в основном из числительных. Продолжалось это довольно долго, минут десять.

– Пятьдесят тысяч, – подвел итог переговоров Ларцев. – В цену входит возврат завещания и векселей, а также немедленный отъезд из России. Драгоценности с иконой вернуть не получится. Она говорит, что, предвидя обыск, отправила их за границу на английском пакетботе. Думаю, не врет. Устроят вас такие условия? Если нет, выход у нас один – убить ее.

Евгений Николаевич вздрогнул.

– Господи! Что вы такое говорите?!

– То же, что сказал ей.

Аферистка заявила по-французски:

– Без пятидесяти тысяч не уеду. Убивайте, но скрыть следы обойдется дороже.

– Хорошо, – дрожащим голосом молвил Воронцов. – Вы получите пятьдесят тысяч.

А Ларцев вполголоса что-то присовокупил на английском – очень спокойно, но Фанни вся съежилась. Должно быть, опять какая-нибудь угроза, догадался Евгений Николаевич.

На улице он сказал Адриану то, что не мог не сказать.

– Я вам безмерно благодарен за то, что вы сделали для меня, для его высочества, для России, но… как вы могли поступить подобным образом с представительницей слабого пола? Простите меня, но это недостойно!

– Недостойно относиться к женщинам как к слабому полу, – ответил Адриан. – Тем более что это заблуждение.

Аппетитная наживка