Дорогая Эмми Блю

Лукас несётся на кухню, прихватив мешок с мусором. Я слышу, как он открывает и закрывает шкафы, пытается найти кружки и ужасно поёт себе под нос. По пути в туалет я вижу его в моём красном фартуке в горошек.

– По-прежнему его хранишь, – Лукас смеётся. – Я помню, ты его надевала, когда возилась со своей старой фритюрницей. Это как встретить старого друга.

Я уже на лестничной площадке, когда слышу новый звонок в дверь. Прежде чем я успеваю спуститься по лестнице, Лукас уже пробегает по коридору, выходит на крыльцо и открывает входную дверь.

– О, – говорит он, застыв с чайной ложкой в руке, – это ты, чувак? Какой приятный сюрприз. Привет, дружище.

Я бросаюсь к Лукасу. Элиот стоит в дверях, высокий, с рюкзаком за плечами. Ветер треплет его волосы и бумажную сумку в его руке.

– Милый передничек, – Элиот улыбается Лукасу. – Привет, Эм.

– Привет, – я чувствую, как моя кожа начинает гореть, как будто кто-то только что включил обогреватель.

– Мне всё к лицу, ты же меня знаешь, большой брат, – Лукас проводит рукой по фартуку и обнимает меня. – Какой чай будешь, Эл? Я только что поставил чайник.

– Не хочу вам мешать…

– Ну что за чушь, – говорю я. – Ты нам не мешаешь, мы просто…

– Веселились, ели гамбургеры на диване, замышляли похищение и тюремное заключение Бон Джови…

Мы с Лукасом смеёмся, а Элиот ухмыляется.

– Врать не буду, я заинтригован, – говорит он. – Но если честно, я просто хотел передать тебе вот это, – он снимает рюкзак, роется в нём, достаёт стопку бумаг. – Это для Рози. Наброски, как оформить зал для этой, что она там хочет устроить на выходных…

– Блогференции, – говорю я. Элиот улыбается.

– Много чем мне доводилось заниматься, но только не блогференциями.

– Наверняка она оденет тебя как в рекламе кока-колы, – предполагаю я.

– Да, у неё пунктик насчёт пояса с инструментами, – он смеётся. – Я согласился его надеть, но снять рубашку – не меньше чем за пятьдесят баксов.

– Дороговато, – говорю я, и Элиот поднимает брови.

– Сколько готовы заплатить вы, мадам? Делайте ваши ставки!

Лукас выпрямляет спину, выпячивает грудь.

– Ладно, пойду я, что ли, заварю чай.

– Маленький бро, – Элиот протягивает ему ладонь, и они пожимают друг другу руки, крепко, как все настоящие мужчины, решившие устроить дуэль на больших пальцах. – На выхах увидимся у мамы?

– Было бы круто, – говорит Лукас и уходит в кухню.

– Точно не хочешь остаться? – спрашиваю я Элиота, и он тактично улыбается.

– Точно. К тому же меня ожидает трансатлантический телефонный звонок. Нет времени на чай.

– Вот, значит, как живут плотники-оформители залов для блогференций? Трансатлантические звонки, ни охнуть, ни вздохнуть, нет времени на брата и старую скучную Эмми Блю?

– Мастера мебельного искусства, – поправляет он и ухмыляется. – Я потом тебе всё расскажу. При следующей встрече. Тогда я уже буду знать чуть больше.

– Можешь рассказать в субботу, – предлагаю я.

– Заехать за тобой в восемь?

– Было бы идеально. И не забудь пояс с инструментами.

– Как можно! – Элиот подмигивает мне.

Лукаса я нахожу в кухне. По-прежнему в моём красном фартуке, он стоит у плиты и рассовывает по кружкам пакетики.

– Итак, – говорю я, – чай.

Лукас смотрит на меня, приподнимает брови.

– Что? – спрашиваю я. Он пожимает плечами.

– Ничего.

– Нет уж, давай говори, – я уже очень хорошо знаю, о чём он думает.

Он наставляет на меня ложку.

– Хочешь дружеский совет?

Я смеюсь, но смех получается похожим на истерический птичий щебет. Лукас даже не улыбается. Просто смотрит на меня, мешает чай, ждёт ответа.

– Ну так хочешь или нет?

Я молчу, потом хочу что-то сказать, но Лукас меня перебивает.

– Так вот, если тебе ничего такого не надо, лучше уж избавь его от страданий. Бедный парень серьёзно влип, – Лукас вновь наставляет на меня ложку и берёт свою кружку. И лишь теперь я понимаю, что бумажный пакет в руке Элиота был из «Аскью». Пекарни у моря, где он на прошлой неделе дважды покупал нам обед. Он планировал остаться. Пока не увидел Лукаса.

Глава тридцать третья

Лукас: Эм, ты мне нужна.

Лукас: Пожалуйста, пожалуйста, выйди на связь.

Лукас: Мне нужно с тобой поговорить.

Лукас: Я в заднице. Я в полной заднице.

Я бросаю в сумку два спортивных костюма и пижаму. Голос Лукаса вчера ночью, когда он позвонил, был измученным и несчастным, по-детски дрожащим, а предложения – так же по-детски бессвязными.

– Я… я не знаю, что творится, Эм. Мы так разосрались, и я не знаю, что происходит, что… что мне делать… я вообще не знаю, будет ли что-то… Она… она у родителей, а я… Господи, я тут слечу с катушек…

– Я приеду, – сказала я. – Буду как можно скорее.

Вчера вечером я хотела начать собираться, но, измученная встречами по крайней мере с пятой частью жителей Фишерс-Уэй, уснула, не раздеваясь.