Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

Давайте определимся и расставим слоников по полочкам.

Ничего хорошего в рабстве, практиковавшемся в южных штатах, не было. Рабство там и тогда — реликт, переживший свое время и обреченный исчезнуть. Причем без войны исчезнуть, по экономическим причинам. Бурный рост капиталистической экономики никакого другого варианта не оставлял: везде, где строилась капиталистическая экономика и существовал такой пережиток, как рабство, он отмирал силой обстоятельств. В стремительно развивающейся Бразилии рабство отменили в 1889 году, и обошлись без кровавой междоусобной бойни. В России рабства не стало в 1861 году, но ни раскола страны, ни братоубийственной резни не произошло.

Исчезло бы рабство и в США. Без сотен тысяч убитых, без кровавого рейда Шермана, без разорения процветавших земель, без лагерей смерти для военнопленных...

Бурное развитие капиталистической экономики порождает кризисы перепроизводства. Всегда, без исключений, это экономический закон.

А теперь представьте самый элементарный пример: есть два крупных сельхозпредприятия, одно рабовладельческое, там трудятся рабы, другое капиталистическое, там работают те же самые негры, но за зарплату (зарплата мизерная, не больше, чем обходится рабовладельцу содержание раба, иначе конкурировать невозможно). И тут кризис, склады завалены хлопком, или сахаром, или подсолнечным маслом, или что там они еще производят, — никто не покупает, кризис перепроизводства в данной конкретной отрасли. Капиталист в такой ситуации без затей увольняет своих сельхозрабочих: всем спасибо, все свободны, а землицу я пущу под застройку, через четыре года тут будет город-сад. А рабовладельцу своих рабов не уволить, и не продать (кризис дело всеобщее), и на свободу не выпустить, это ценный актив, за него деньги немалые заплачены... А рабов надо кормить без какой-то отдачи. Результат: через полгода капиталист на плаву, рабовладелец по уши в долгах и пускает себе пулю в висок, и его наследники, поглядев на всё это, едва ли сохранят негров в рабском статусе...

Рабство в США было обречено. Но элиты Севера ждать не желали и боролись с рабством не ради несчастных негров, плевать они на них хотели. Отмена рабства была лишь инструментом для быстрого уничтожения экономики Юга. А сотни тысяч убитых — издержки метода. Тем более что пушечное мясо исправно поставляла Европа, многие иммигранты прямиком с корабля попадали на мобилизационный пункт: послужи-ка для начала новой родине! В армии США воевали иммигранты-немцы в количестве 177 тыс., иммигранты-ирландцы (144 тыс.) и т.д. Жители Юга сами сражались за свою землю.

И ладно бы всё это осталось внутренним делом США. Но в результате победы Севера на выходе получилось государство, притащившее во внешнюю политику опробованные внутри страны способы: ни с кем и ни с чем не считаться ради своих интересов, гнуть всех в бараний рог любыми методами — не сработают экономические, без затей пускать в ход военную силу. И это государство стало мировым гегемоном. Вот это страшно.

А завершим этот экскурс снимком, который рвет иные шаблоны.

 

Илл. 33. Бойцы-конфедераты, товарищи по оружию, защищавшие свою землю от пришельцев с Севера. Негров в армию КША по закону не призывали, шли добровольцами.

* * *

Вернемся к Калифорнии.

На выборах там победил Линкольн, но с минимальным отрывом. Причем так получилось, что почти все, голосовавшие против него, проживали в южных округах штата. Сторонники сохранения Калифорнии в составе Союза имели большинство в местном конгрессе, хоть и не подавляющее. А у противников созрел план: отделиться, создать свой штат Южная Калифорния, сначала как независимую республику, а затем вступить в КША.

Прецеденты уже случались, причем двух видов.

Независимая республика в Калифорнии уже была 1846 году, ее организовали на тогда еще мексиканской территории американские поселенцы под шумок войны США с Мексикой. Просуществовало новое государство около месяца, затем оказалось в составе Штатов.

Второй прецедент случился уже в ходе сецессии: Виргиния ушла в КША, но ее западные округа отделились, организовались в отдельный штат Западная Виргиния, и он присоединился к Союзу.

Депутаты от южных округов организовали свой конгресс, до поры подпольный, но готовый в любой момент разродиться Декларацией о суверенитете южнокалифорнийской республики. Начали формировать ополчение из своих сторонников. В южных городах штата прошли манифестации за отделение, причем под флагами со звездой и медведем — это был старый флаг Республики Калифорния 1846 года.

Для того, чтобы отделение стало реальностью, не хватало одного: оружия.

Револьвер Кольта на бедре и тогда оставался непременным атрибутом многих калифорнийских поселенцев. Но револьверами хорошо отстреливаться от бандитов или индейцев, против регулярной армии с пушками и конницей требовалось что-то посерьезнее. Арсенал в Сан-Франциско федераты взяли под плотный контроль. Южане оружием помочь не могли — и самим не хватало, и слишком далеко находились южные штаты.