Доржи, сын Банзара

— Здесь не хватало только кривоногих верблюжат. Владимир Яковлевич строго взглянул на Сашу.

— Если я еще раз услышу такие слова, рассержусь и не разрешу тебе приходить ко мне.

Владимир Яковлевич стал рассказывать ребятам о Петербурге, Москве, Казани — городах, в которых ему довелось побывать. В этот день Доржи впервые услышал о Казанском университете.

О чем только не разговаривали в комнате учителя! Об Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года, о московском пожаре, о Суворове, о Кутузове, о светлом уме Ломоносова, о чудесных книгах, о мастерах-умельцах, о царе Петре Великом.

Как-то Владимир Яковлевич показал ребятам согнутую полосу толстого железа.

— Кто скажет, что это такое?

— Подкова! — в один голос ответили мальчики.

Владимир Яковлевич улыбнулся.

— Это не простая подкова, а чудесная! Называется она — магнит.

По столу побежали мелкие гвоздики, прилипли к подкове и повисли, как нанизанные на невидимую волшебную нитку.

— Так и вы, ребята, тянитесь к самой чудесной подкове на свете — к науке.

Учитель обнял Доржи и Алешу за плечи, привлек к себе.

— Я прочту вам басню Ивана Андреевича Крылова «Рыбья пляска», а вы подумайте, кто скрывается за именами зверей.

Владимир Яковлевич начал тихо:

От жалоб на судей,На сильных и на богачейЛев, вышед из терпенья,Пустился сам свои осматривать владенья.

Доржи слушал не шевелясь, даже боялся моргнуть. По таежным дебрям идет лев, царь всех зверей, идет проверить, действительно ли сильные и богатые не дают покоя лесным жителям. Он подходит к старосте, который жарит на сковородке еще живых рыб.

А рыбы между тем на сковородке бились.«Да отчего же, — Лев спросил, — скажи ты мне,Оне хвостами так и головами машут?»«О мудрый царь! — Мужик ответствовал: — Оне

От радости, тебя увидя, пляшут».Тут старосту лизнув Лев милостиво в грудь,Еще изволя раз на пляску их взглянуть,Отправился в дальнейший путь.

«А кто же у нас в школе, как те бедные рыбы?» Доржи представил себе класс. Учеников бьет линейкой Илья Ильич, дерет за уши Содном Бимбажапов. Ребята хором плачут, стонут жалобно и громко. Неожиданно раскрывается дверь и входит директор училищ Иркутской губернии — сам Щукин. Его сопровождает смотритель. Вот Щукин остановился. «Что за шум в классе?» — строго спрашивает он у Николая Степановича. Тот сгибается в три погибели, сладенько улыбается. «Это ученики русско-монгольской войсковой школы поют хвалебную песню в честь вашего приезда, желают вам здоровья и благополучия». Директор училищ доволен. Он милостиво хлопает смотрителя по плечу: «Молодец, Николай Степанович».

…На столе лежит чудесная подкова. Рядом — маленькие гвоздики. Вокруг Владимира Яковлевича сидят ребята. Новый учитель притягивает их своими знаниями, как эта чудесная подкова.

Ребятам не повезло: Осиха, супруга Ильи Ильича, выздоровела.

Ученики собрались задолго до звонка: а вдруг все же будет урок Владимира Яковлевича?.. Но тревожно закашлял колокольчик, следом за ним раздался кашель Ильи Ильича. Он явился в класс с кипой книг под мышкой. После Владимира Яковлевича Илья Ильич показался еще более старым и злым.

— Кто открыл среди зимы форточку? — строго спросил он ребят.

— Владимир Яковлевич разрешил, — ответил Цыдып.

— Закройте сейчас же! Если кому из учителей жарко, могут сидеть на улице.

Начался урок. Илья Ильич больше, чем всегда, выпячивал грудь, закидывал голову.

— Повторим пройденное. Ну, Доржи, расскажи, о чем говорили на прошлых уроках.

— О творениях Гавриила Романовича Державина.

— Ну, ну… Рассказывай.

Доржи споткнулся на полуслове. Как быть? Рассказывать ли, как учил Владимир Яковлевич, или повторить, что говорил Илья Ильич?

— Ты что, все забыл за время моего отсутствия?

— Нет, не забыл.

— Почему же молчишь? Начинай. «Мы зрим в Гаврииле Романовиче Державине самого большою, самого примечательного пиита России!» — напоминает Илья Ильич.

Доржи неуверенно продолжает:

— …примечательного пиита России. Он создал возвышенные оды. Они певучи, преисполнены глубокого смысла. Одной из лучших од является его ода «Фелица».

— Так, так, — кивает учитель..

— Эта ода богата красками, музыкальна, но…

— Ну?

— Она не совсем правдиво отражает жизнь простых людей.

— Что? — уставился на Доржи Илья Ильич. Лицо у него стало такое, будто рядом неожиданно грянул гром. — Что ты сказал? Откуда ты это взял?

Как ответить? Доржи почувствовал, что весь класс не сводит с него глаз. Подумал и гордо ответил:

— Владимир Яковлевич сказал.

— А еще что он вам говорил? — голос у Ильи Ильича дрогнул.

«Надо помочь Доржи», — подумал Аносов и встал.

— Он говорил, что учебник словесности устарел.

— Так. Еще что?

— Державин, мол, большой пиит, но из него нельзя делать кумира…