Достоевский. Энциклопедия

Суслова в январе 1876 г. выступала в качестве эксперта на процессе С. Л. Кроненберга, обвинявшегося в истязании своей малолетней дочери, о котором речь шла в февральском выпуске ДП. В подготовительных материалах Достоевский отметил, что речь её была прямолинейной.

Сытина З. А.

см. Гейбович З. А.

Т

Табель о рангах

Введён Петром I в 1722 г., устанавливал 14 рангов (классов, чинов) по трём видам: военные, гражданские и придворные. В мире Достоевского ранги-чины героев (в основном — гражданские) имеют важное, а зачастую и первостатейное значение и упоминаются непременно. К примеру, Девушкин в «Бедных людях» резонно пишет Вареньке Добросёловой: «Позвольте, маточка: всякое состояние определено всевышним на долю человеческую. Тому определено быть в генеральских эполетах, этому служить титулярным советником; такому-то повелевать, а такому-то безропотно и в страхе повиноваться…»

Девица Перепелицына из повести «Село Степанчиково и его обитатели» беспрестанно кичится и напоминает окружающим: «Я сама подполковничья дочь, а не какая-нибудь-с…» А в «Скверном анекдоте» три генерала приятельствуют, вроде бы все три «ваши превосходительства», однако ж тайный советник Никифоров покровительственно держит себя по отношению к действительным статским советникам Шипуленко и Пралинскому, что те воспринимают как должное.

Полный реестр до 1884 г. выглядел так (в скобках указан соответствующий военный чин):

1 — канцлер (генерал-фельдмаршал);

2 — действительный тайный советник (генерал от инфантерии, генерал от артиллерии, генерал от кавалерии);

3 — тайный советник (генерал-лейтенант);

4 — действительный статский советник (генерал-майор);

5 — статский советник (бригадир);

6 — коллежский советник (полковник);

7 — надворный советник (подполковник);

8 — коллежский асессор (майор);

9 — титулярный советник (капитан, ротмистр);

10 — коллежский секретарь (штабс-капитан, штабс-ротмистр);

11 — корабельный секретарь;

12 — губернский секретарь (поручик);

13 — провинциальный секретарь, сенатский регистратор, синодский регистратор, кабинетский регистратор (подпоручик, корнет);

14 — коллежский регистратор (прапорщик).

Тачалов Арсений Васильевич

(1838–1890)

Священник, протоиерей православной церкви в Висбадене и Париже, автор многочисленных статей в духовных журналах. Благодаря Тачалову была построена православная церковь в Эмсе, где Достоевский с ним неоднократно встречался, о чём упоминал в письмах к А. Г. Достоевской

. Судя по всему, писатель крайне неприязненно относился к этому церковному служителю. К примеру, в письме от 28 июня /10 июля/ 1874 г. он раздражённо писал: «Сюда приезжает по понедельникам висбаденский поп Тачалов, заносчивая скотина, но я его осадил, и он тотчас пропал. Интриган и мерзавец. Сейчас и Христа, и всё продаст. Ерник дрезденский поп кричит всем, что он пражскую церковь построил, а Тачалов хочет выказаться, что это он обращает старокатоликов. И ведь удастся каналье, уверит, тогда как глуп как бревно и срамит нашу церковь своим невежеством перед иностранцами. Но в невежестве все они один другому не уступят…»

Тверь

Город на р. Волге, известен с XII в., губернский центр. Весной 1859 г. Достоевский по его ходатайству был уволен со службы в чине подпоручика и с «воспрещением въезда в С.-Петербургскую и Московскую губернии» [Летопись, т. 1, с. 256]. Местом жительства писатель избрал Тверь, расположенную неподалёку от обеих столиц. Прибыл он в этот город с женой М. Д. Достоевской и пасынком П. А. Исаевым из Семипалатинска (через Омск, Тюмень, Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород, Владимир) 19 августа 1859 г. и прожил до 19 декабря того же года — ровно 4 месяца. В первой половине ноября писателю удалось без официального разрешения съездить в Москву, повидать родственников — Карепиных, Ивановых, Куманиных. Все 4 месяца «тверского сидения» Достоевский неустанно хлопотал о получении разрешения жить в Петербурге, в чём ему активно помогал тверской губернатор П. Т. Баранов. Достоевский так рвался в столицу, что явно предвзято невзлюбил старинный русский город и писал А. Е. Врангелю 22 сентября 1859 г.: «Теперь я заперт в Твери, и это хуже Семипалатинска. Хоть Семипалатинск, в последнее время, изменился совершенно (не осталось ни одной симпатической личности, ни одного светлого воспоминания), но Тверь в тысячу раз гаже. Сумрачно, холодно, каменные дома, никакого движения, никаких интересов, — даже библиотеки нет порядочной. Настоящая тюрьма! Намереваюсь как можно скорее выбраться отсюда…»