Достоевский во Франции. Защита и прославление русского гения, 1942–2021

В книге И. Пулен «Письмо боли. Достоевский, Саррот, Набоков», предисловие к которой написала известная исследовательница Аддат-Вотлинг, уже сама постановка проблемы предполагает возможность и необходимость «реверсивной компаративистики». Автор исследования пытается найти в творчестве Н. Саррот, В. Набокова и Ф. Достоевского общее основание[237]

. По ее мнению, единым объединяющим столь разных писателей началом оказывается феномен боли. Применяя междисциплинарный подход, рассматривая точки зрения на боль в медицине, психологии, социологии, философии, литературе, она пытается найти связь между физической болью и болью психической, считая их своеобразным претекстом художественного произведения. На этом основании Пулен стремится обнаружить точки соприкосновения трех писателей, учитывая моменты их биографии, провоцирующие боль. Важной при этом оказывается связь между психосоматическими процессами и языком, способность лингвистическими средствами передать суть того, что называют болью. Эта задача, считает Пулен, подобна пазлу, собрать который нельзя лишь с помощью медицины. Здесь необходимо привлечение биологии, социологии, культурологии и других дисциплин, хотя и в этом случае остается много непонятного и необъяснимого. В этом контексте Пулен рассматривает спор между медиками и литераторами: для первых боль — болезненное проявление тела, нуждающегося в лечении, для вторых — неотъемлемое психосоматическое и моральное свойство человека, которое возвышает и очищает его. Впрочем, признает она, в последнее время в медицине границы между нормальным и аномальным значительно изменились. Многие отмечают в этом заслугу литературы, в частности Достоевского, который раньше других понял сложность проблемы. Она связана в том числе и с необходимостью выражения и объяснения боли с помощью языковых средств, а также с умением воспринимать и понимать их. Однако скудность языка, считает исследовательница, не может передать всю полноту этого феномена. Проблема языкового выражения боли, пишет Пулен, сродни задаче переводчика, который, будучи посредником между разными языковыми культурами, должен уметь понимать иностранный язык и, как говорил Пруст, писать на нем. (Напомним, что в новелле «Ich sterbe» Н. Саррот, по сути, материализует эту метафору, заставляя А. П. Чехова — главного персонажа этого текста — произнести предсмертную фразу «Я умираю» на немецком языке). «Писать на иностранном языке» означает и умение донести до читателя чужую реальность, заставить его воспринимать боль другого, хотя в любом случае боль остается загадкой. При этом, отмечает Пулен, главное — не в терапевтическом эффекте литературы. Особая роль творчества Достоевского для Пулен заключается не в создании типа страдающего персонажа, что не ново, но в том, что он способствовал через драматизацию чтения ранить болью читателя. Саррот и Набоков, будучи читателями Достоевского, продолжают и расширяют этот замысел, используя письмо не для того, чтобы приручить и сгладить ощущения боли, но для того, чтобы дать возможность почувствовать и разделить ее. Таким образом, акцент ставится на прочтении текстов Достоевского, Саррот и Набокова в контексте современных научных знаний, пытающихся найти связь между психосоматическими явлениями и языком, что будет постоянно присутствовать и в творчестве Саррот. В этой связи нельзя не отметить, что французская писательница сама много сделала для того, чтобы появилась «сторона Саррот» у Достоевского.

Художественная система Саррот явилась закономерным следствием изменений в воззрениях на экзистенциальные и гносеологические проблемы, которые происходили в сознании человека с конца XIX века. Своего рода манифестом эстетической позиции Саррот стала книга «Эра подозрения» (1956), составленная из ее статей 1940–1950‐х годов. «Эра подозрения» наступает для французской писательницы с момента ее вступления в литературу. По собственному признанию Н. Саррот, писать она стала под влиянием М. Пруста, Дж. Джойса, В. Вулф, которые во многом способствовали утверждению в ее художественном видении недоверия к традиционным формам.

Начиная с первого своего произведения — книги под названием «Тропизмы» (1939), — Саррот и в художественных, и в теоретических текстах последовательно развивала мысль о необходимости пересмотреть традиционные принципы художественного постижения действительности, привычные подходы к оценке эстетических явлений.