Достояние павших

– Что Гаота разглядела во мне? – спросил Тис. – Я не закрывался. Меня научили скрывать свои мысли, быть сдержанным, таить свои умения, но свою суть я не скрывал. Что она разглядела во мне? Ведь она рассказал об этом вам?

– Рассказала, – кивнул Гантанас. – Как ты уже знаешь, я просил ее об этом, чтобы она пригляделась к тебе. Но когда она пришла ко мне, чтобы отчитаться об увиденном, точнее, когда они пришли ко мне, потому что разделить эту троицу на части уже, кажется, никому не под силу, она сразу поставила условие – чтобы она ни рассказала мне, я должен рассказать это же тебе.

– Поэтому мы сейчас здесь? – спросил Тис.

– И поэтому тоже, – кивнул Гантанас. – Хотя, признаюсь, я в любом случае передал бы этот разговор тебе. Более того, я бы предупредил бы Гаоту, что все расскажу тебе еще до того, как она рассказала бы мне.

– Почему? – спросил Тис. – Разве не выгоднее хранить это в тайне?

– Выгоднее? – пожал плечами Гантанас. – Кто может оценить выгоду? По мне так выгоднее быть честным. Всегда выгоднее. Если ты честен, тебя могут предать. Но если ты сам предаешь, то твоим противникам не придется переступать через себя. Они будут стократ сильнее. А ты будешь повержен еще до схватки.

– И что она сказала? – спросил Тис.

– Это не проклятье, – вздохнул Гантанас. – Да, у тебя есть рана на руке, которая нанесена магическим путем, и есть что-то вроде туманной нити, связывающей тебя с кем-то, но это не метка, которую ставит великий колдун. Это связь, как та, что бывает с отцом или с матерью. И я не могу этого объяснить. Такие вещи не совершаются ножом. Даже ножом Дайреда. Они или есть, или нет. Эта связь не наведенная магия. Эта нить – часть тебя. Или ты часть ее. Нож лишь разбудил ее, а не связал тебя с кем-то. Гаота сказала, что ты соткан из тьмы.

– Из тьмы? – не понял Тис.

– Это всего лишь слова маленькой девочки, – развел руками Гантанас. – Тьма – это не обязательно зло. Это то, чего нельзя пронзить взглядом.

– Но тогда получается, – Тис наморщил лоб, – что я представляю опасность?

– Не думаю, – задумался Гантанас. – Во всяком случае, не больше, чем все остальные.

– А вы уверены во всех остальных? – спросил Тис.

– Уверен ли я? – удивился Гантанас. – Я даже не уверен, что все дети, что учатся в Стеблях – дети. Впрочем, я сказал тебе то, что должен был сказать. Наверное, рано или поздно нам придется еще поговорить с тобой, и не один раз. Я еще должен рассказать тебе о твоей семье, пусть я и сам не все знаю о ней. Но главное я сказал. Ты ведь и сам хочешь спросить меня о чем-то?

– О многом, – кивнул Тис. – Но сначала мне нужно присмотреться ко всему. Я здесь чуть больше месяца. Хотя, пара вопросов у меня есть. Вы знаете, что я помог Джору?

– Да, – кивнул Гантанас. – Ты отдал ему свой браслет.

– Не свой, – качнул головой Тис. – Не свой и отдал на время. Но я обещал по-настоящему помочь ему. Закрыться от этого…

– Да, Стебли полны загадок, – снова обернулся к изображению крепости Гантанас.

– У меня есть один ключ, который я хотел бы открыть… – проговорил Тис. – Чтобы помочь Джору. Я уже говорил, что пока я открыл только один. Тот, который отчасти помог мне укрыться от Олса, когда он пытался высмотреть меня. Помог мне скрывать свое истинное лицо в Дрохайте. Но тогда я месяц провалялся в постели с жаром. Как мне быть?

– Иди к Хиле, – кивнул Гантанас. – Я предупрежу ее. Если уж и валяться в постели с жаром, то там, где к этому будут готовы. К тому же я слышал, что каждый следующий ключ дается легче, хотя это слишком древняя магия, она давно не применяется, да и ключи могут быть разной силы. Береги их.

– Берегу, – кивнул Тис. – Это все, что осталось у меня от матери. Кроме ее меча, который сейчас у Алаин.

– Да, – опустил голову Гантанас. – Я помню тот меч. Кстати, Габ сказал, что твой меч выкован мастером. И ведь он говорил это о тебе. Я даже загордился, словно он похвалил моего сына.

– У вас нет сына? – спросил Тис.

– И не было никогда, – вздохнул Гантанас. – Но это… просто судьба. Вы все… как мои дети. Помни об этом. Даже если однажды боль вновь поглотит тебя с головой.

Он пробормотал еще что-то, но Тис уже не расслышал его слов, хотя еще минуту стоял у изображения крепости и смотрел, как по большой галерее в сторону книгохранилища идет высокий и худой старик, и его седины то вспыхивают солнцем, то погружаются во тьму, отмечая потоки света, падающие из высоких бойниц.

– Тис! – раздался голос Джора. – Я тебя потерял! Тебя Гантанас не снял с урока Пайсины? Ты идешь или нет в средний зал? Надо переодеться!

– Иду, – ответил Тис.

Через недели две после этого разговора, уже почти в начале весны Тис выудил из кисета пергаментный рулончик с надписью «мертвые» и пошел к Хиле.

Глава семнадцатая. Ход