Доживем до понедельника. Ключ без права передачи

— В прошлый раз ты лучше рассказывал, — недоволен Ваня. Пауза, заполненная мороженым, длится недолго.

— Леня, а ты дашь в поддых Павлику Свищеву?

— Это за что?

— А чтобы он не смеялся. А то он меня дразнит левшой-лапшой!

— Ну-ну? Ладно, я ему…

Леня осекся, потому что по бульвару прямо на них понуро бредет Галка. Сначала она не замечает Лени, потом делает вид, что не замечает. Но тут взгляд ее падает на Ваню — любопытство пересиливает, и Галка с самой холодной миной, на какую она способна, все-таки подходит к скамейке.

Леня с трудом переводит дыхание: только этой встречи ему сейчас не хватало.

— Пушкарев, почему с тобой все время этот ребенок? — сурово спрашивает Галка. — Это чей ребенок?

— А тебя как зовут? — протягивая руку, дружелюбно говорит Ваня. — Меня — Ваня Пушкарев.

— Меня — Галя, — смягчается Галка. — Пушкарев, у тебя разве есть брат?

— Есть брат, — спешит доложить Ваня. — Это я брат. Отцов сын Ваня.

Леня дергает его за руку.

— Почему отцов, — удивляется Галя. — У вас же есть мама?

— Есть, — выскакивает опять Ваня. — У нас две мамы. А папа у нас один…

Галка начинает понимать. А Леня вздыхает почти с облегчением: худшее произошло, чего уж теперь бояться?

— Ваня, а домой тебе не пора? — строго спрашивает он.

— Не пора, не пора, — замотал головой Ванечка. — Лень, а в кино про Кощея все по-другому! Там сперва надо секрет угадать, что его смерть лежит на черном дереве в гадючьем яйце.

Галка смеется. Усмехается и Леня. Ему неловко заниматься при ней такой чепухой. Особенно теперь, после его вчерашнего позора.

— Да брось ты, не было этого! — говорит Леня.

— Я сам видел! — распаляется Ванечка.

— Мало ли что! Это же сказочка… — Леня как-то потемнел лицом. — Ты разве веришь, что ковер-самолет по правде летает? Без мотора это ж не самолет, а портянка…

— Не летает?

— Конечно нет! А этот… князь Гвидон? Помнишь, как лебедь его побрызгала водой, и — пожалуйста! –

Тут он в точку уменьшился,Комаром оборотился,Полетел и запищал…

— Вот тебе уже четыре года, ты уже большой. Сам подумай: может это быть?

Ваня подавленно молчит.

А Галке этот странный разговор внушает интерес, но и смутное беспокойство.

— Ясное дело — не может, — продолжает печально рассуждать Леня. — Или вот Буратино твой любимый. Все знают, что его не было. Только маленькие дурачки верят, что из полена можно сделать живого пацана. Нельзя, правда же?

И тут случилось нечто непредвиденное: Ванечка моргал, моргал и вдруг заревел.

— Ты чего издеваешься над ребенком?! — взвивается Галка. — Очень умный вырос, да?!

Она усадила Ваню рядом с собой и, заглядывая искательно в его полные горя глаза, говорит с жаром:

— Не верь ему, все они были! И Буратино был, и Кощей, и князь Гвидон, и Снежная Королева, и Кот в сапогах… Слышишь? По правде были! Вот честное пионерское…

Ванечка ревет, заглушая ее слова, а Леня с досадой катает ногой камешки поодаль от них.

— Эй, ты! Скажи ему, что они были! — требует Галка.

Леня подошел:

— Да не реви, я пошутил. Галя лучше знает. Если она говорит «были» — значит были.

— А… а щас? — несколько успокоившись, спрашивает Ванечка.

— И сейчас где-нибудь есть! — уверяет Галка. И в награду ей Ванечка удовлетворенно улыбается сквозь дрожащие на ресницах слезы. Да и Пушкарев-старший, честно говоря, благодарен ей за спасенные сказки.

— Ну, Ванечка, пошли. Поздно уже, — миролюбиво говорит он.

— Галя, а ты с нами? — спрашивает малыш.

Галка не в силах отказаться. Да и куда ей идти — ведь Тамара уехала с Родионовой…

Взяв Ваню с двух сторон за руки, Леня и Галка бредут по бульвару.

15

Андрей и Гродненский в будке телефона-автомата.

— Алло, Колька, ты? — Андрюша заливается счастливым смехом. — Да, здорово он вас околпачил! И вы ему за это ничего не сделаете?.. Ну мало ли что… подумать надо. Вот приходите сейчас, тут Гродненский родил одну идею…

Гродненский очень удивлен:

— Какую? Я не родил…

Коробов зажал рукой микрофон:

— Да я для смеху…

На всякий случай Гродненский подхихикнул.

Андрюша — в трубку:

— Алло! Так придете? Угол Красина и Садовой… Ну все, ждем. Привет ежам, хомякам и так далее. Эй, марки не забудьте, вы мне еще двадцать штук должны! — Он повесил трубку. — Так, Козлята будут. А ты сбегаешь за Курочкиным.

— Ладно. Андрюх, а для чего тебе марки чужие и значки, если отец тебе и так привозит сколько хочешь?

Тень досады пробегает по лицу Андрея.

— Ты думаешь, я из-за этой ерунды у гостиницы крутился? У меня задание, понял?

Где уж Гродненскому понять!

— От кого? От отца?

— От кого надо. Давай дуй за Курочкиным!

Андрей повернул его за плечи и слегка придал ему ускорение.

16

Уже вечер, а Леня и Галка все бродят по улицам. Малыша с ними нет, он давно спит. А у них идет свой разговор. Пушкарев уже знает то, что камнем лежит на душе у Галки.

— Знаешь, что самое противное в этой истории? — думает он вслух. — Машина!

— Как это, почему? — оторопела Галя.

— Вот если бы Родионова была не с «жигулем»… а с авоськой! И шла бы не веселиться… а тащила бы, например, бе-лье в прачечную — что тогда? Побежала бы за ней твоя Тамара?