Дракон с отрезанными крыльями

— Ты… нарочно, что ли, с Дарре это все? — с запинкой спросила она. Беата передернула плечами.

— Вне всякого сомнения, — ответила она. — Эту ревнивицу надо было только направить в нужную сторону, а дальше все как по маслу. Не вечно же Дарре из-за этой гордячки мучиться, — и вдруг вздохнула: — Надо отдавать долги.

Что имела в виду Беата, Кайя не знала и выяснить не успела, так как всех участников ритуального танца пригласили к костру. Им предстояло организовать два хоровода: отроческий — ближе к огню — и взрослый — с внешней стороны. Кайя уже встала между Хедином и каким-то незнакомым мальчиком, как вдруг услышала позади себя:

— Какой кретин впустил в круг это эндово отродье?!

Конечно, Кён: кто еще посмел бы оскорбить Дарре после того, что тот делал для армелонцев? И какая самовлюбленная идиотка могла позвать в круг самого Кёна?

Стоявшие чуть поодаль от костра горожане заволновались, и Кайя очень надеялась, что они занимали сторону Дарре, а не Кёна. Но уверенности в этом не было.

— Это эндово отродье встало в круг по праву избранного, — совершенно спокойно отозвался Дарре, а потом еще и усмехнулся: — И, заметь, не с девятого места.

Это был увесистый камень в огород Кёна, которого лишь предпоследняя конкурсантка пригласила на помост. Кайя заметила, как побледнела Айлин, вцепившись в руку Дарре, словно пытаясь защитить его от беды хотя бы своей поддержкой, но Дарре явно не собирался отсиживаться за ее спиной. Все-таки он с возвращением Айлин изменился до неузнаваемости, обретя давно утерянную уверенность. И теперь не собирался уступать.

Кён выдержал паузу, потом повторил вопрос, глядя мимо Дарре и делая вид, что его не существует. Дарре качнул головой, но промолчал, не желая унижаться. Когда же и третья попытка Кёна не увенчалась успехом, главный судья не слишком уверенным тоном напомнил о правилах конкурса и попросил господина Кёна вернуться в круг.

— А он? — Кён ткнул пальцем в сторону Дарре. Судья беспомощно пожал плечами.

— Его тоже выбрали, — пролепетал он. Кён окинул судью презрительным взглядом, потом точно так же посмотрел на Дарре и заявил, что придется решать, кто именно станет участвовать в ритуальном танце, ибо он, Кён, никогда в жизни не встанет в один круг с драконьим уродом.

В толпе снова послышался ропот, передавшийся и тем, кто стоял ближе к костру. Кайя видела, как напряглась Айлин, очевидно, пытаясь придумать, как отстоять возлюбленного, и сама растерянно огляделась по сторонам, словно пыталась найти того, кто сможет разрешить эту ситуацию не в пользу Кёна. И в этот момент от детского хоровода отделилась Ана. В руках у нее было два факела, один из которых она всучила Дарре, а второй бесстрашно протянула Кёну.

— Пусть Энда определит — это же его праздник, — предложила она. — Чей факел погаснет раньше, тому и уходить из круга. Все честно.

Она правильно сыграла на гордыне Кёна: уверенный в своем превосходстве, он с высокомерной усмешкой взял у Аны факел и торжествующе вскинул его вверх. И в ту же секунду налетевший порыв ветра затушил огонь, вынудив Кёна так и замереть с поднятой рукой в полнейшем недоумении от невозможности произошедшего.

Факел Дарре полыхал ярким пламенем, выпуская в ночь необыкновенные голубоватые искры.

На площади на мгновение повисла такая тишина, что слышно было лишь треск горевших в костре поленьев. Но вот самые несдержанные горожане захихикали, их веселье передалось другим, и вскоре армелонцы покатывались со смеху, показывая на Кёна пальцем и восхваляя Энду за удачную шутку.

И вдруг все оборвалось.

Воздух разрезал обозленный, словно волчий, рев:

— Ах ты, дрянь! — и свист хлыста, направленного на Ану. Секунда — у Кайи замерло в груди сердце и обледенело от ужаса. А потом завибрировало от безумного мальчишеского крика — и Эдрик, загородивший собой Ану, повалился на землю, вцепился в лицо руками, и сквозь его скрюченные пальцы темно-алыми струйками засочилась кровь.

Толпа ахнула, подавшись назад; кто-то заголосил, призывая богов к справедливости; но еще раньше Хедин, словно барс, накинулся на Кёна, вырвал хлыст из его рук и принялся щедро потчевать обидчика кулаками. Кён, однако, несмотря на почти девичью красоту, славился недюжинной силой и умением драться, а потому почти следом Хедин оказался на земле, прикрываясь от ударов щегольских сапог…

Но Кайя уже смотрела на Эдрика и склонившегося над ним Дарре. У Эдрика была рассечена правая щека и серьезно задет глаз, однако Дарре, казалось, не сомневался в своей способности залечивать и такие раны. Попросил только Айлин держать Эдрика за руки, чтобы тот не мешал ему работать, и принялся за дело.

Кайя вдохнула поглубже и отвела взгляд, тут же наткнувшись на кучу мала, катающуюся по пыльной земле: там были уже не только Кён и Хедин, но и Вилхе. Кайя охнула в страхе за товарища, а приблизившаяся к ней Беата, напротив, вовсю веселилась, подбадривая мальчишек и выкрикивая советы, с какой стороны лучше подойти к «господину Кёну» и куда его ударить.