Дракон с отрезанными крыльями

И снова почувствовала его губы на своих губах. Сначала осторожные, будто спрашивающие разрешения, поцелуи, а потом жаркие, жадные, словно Дарре на всю жизнь вперед пытался напитаться, словно не надеялся, что это не в последний раз. А Айлин могла только стискивать крепче руки, задыхаясь, растворяясь в этой страсти, едва не всхлипывая от вернувшихся ощущений. Значит, и тогда все было правдой. И не исчезло никуда, только возросло в сто крат, потому что растаяли и обиды, и неприязнь, и страх, а осталась только переполнявшая все существо радость и острое желание никогда не разлучаться с Дарре…

…Он смотрел на нее сверху вниз, с трудом справляясь с собственным дыханием и словно пытаясь заглянуть в самую душу.

— Напугал тебя? — что-то невообразимое спросил он, и от нежности, прозвучавшей в его голосе, у Айлин защемило сердце. Она замотала головой, касаясь пальцами его лица, будто пытаясь убедиться, что все происходящее не сон.

— Я так боялась, что ты больше никогда… — прошептала она, не в силах скрывать правду. — Что не захочешь… Что я все тогда испортила…

Он, казалось, почувствовал ее боль. Ласково стер слезинки, потом на секунду замешкался и почти невесомо коснулся губами ее лба.

— Ты девчонкой совсем была, — напомнил он. — А я так… — он закусил губу, не желая открывать свои слабости, но иначе невозможно было объяснить. Раз уж Айлин начала, пусть знает сейчас. Пока еще не зашла слишком далеко. — Как не умел держать себя в руках, так и не умею. Прости.

Айлин удивленно хлопнула глазами. Потом обхватила его голову и заставила посмотреть на себя, пытаясь понять, в чем он видит свою вину. Уж ей-то точно не на что жаловаться. Неужели он корил себя все эти годы за тот поцелуй? Да еще и думал, что Айлин его ненавидит?

— Как хорошо… — только и выговорила она и нежно улыбнулась. — Разве иначе… Разве что-то получилось бы?..

Дарре вдохнул полной грудью, чувствуя, как заполняется она совершенно детским наивным восторгом. И в то же время тело откликалось совсем иначе. Требовало продолжения, снова желая сладких губ Айлин, запаха ее кожи, пробирающего до самого копчика, ощущения ее — живой, настоящей, до одурения близкой. И если то, что он только что услышал, было не приглашением…

Дарре накрыл ее губы своими — теперь без единой капли страха, освободившись от мучившей одержимости и только разгораясь от ответных поцелуев. А Айлин, казалось, забыла обо всем на свете, и только руки, вцепившиеся ему в ворот, подрагивали все чаще, а сама она прижималась все сильнее, не давая передохнуть ни секунды, пока голова не закружилась и ноги не начали подводить.

Дарре перекатился спиной на траву, увлекая за собой и Айлин. Если бы в мозгу оставалась хоть одна связная мысль, он, наверное, осознал бы, сколь непозволительно себя вел и как должна была бы Айлин отреагировать на подобные вольности. Но она только рассмеялась заливисто, подняла голову… и вздрогнула, лишь сейчас заметив ошеломительную красоту вокруг.

Дарре привел ее на бескрайний луг, усыпанный трехцветными виолками. Красные, лиловые, огненно-оранжевые — они густым ковром покрывали землю, создавая невероятный колдовской узор.

— Дарре… — только и смогла вымолвить Айлин, вставая на колени и прижимая руки к груди. Он тоже приподнялся на локтях.

— Ана посоветовала подарить тебе цветы, — улыбнулся он искренней радости на ее лице. — Но не сказала сколько. Я подумал, что тут уж точно с количеством не ошибусь.

— Ты… — Айлин не находила слов от восхищения, только осторожно гладила ладошкой разноцветные головки, а Дарре всякий раз казалось, что она прикасается к нему. — Ты просто невероятный, Дарре! Только тебе могло прийти в голову… Для меня… Спасибо!..

Он повел плечом, немного растерявшись от полученной похвалы. Когда придумал сегодня, куда пригласить Айлин, надеялся, конечно, что удастся ей угодить. Но ее реакция превзошла самые смелые ожидания, доставляя Дарре какое-то собственническое удовольствие.

— Все, наверное, в лодку не поместятся, — шутливо заметил он, но Айлин замотала головой.

— Как хорошо, что не сорвал, — очень серьезно проговорила она, присаживаясь на траву рядом с Дарре и переплетая свои пальцы с его. — Не люблю губить цветы. Пусть живут. Пусть радуются. У них и так лишь одно лето.