Дракон в свете луны

Место будущего захоронения располагалось на северном склоне горы, но восточнее деревни. Йонг шла сразу после Иль Су и считала шаги — процессия из десяти воинов, шести лучниц, принца, мудан, жены покойного Иль Сана, его дочери и самой Йонг медленно взбиралась в гору; скрипели на поворотах слабо протоптанной дороги доски с телами, которые несли воины, вздыхали Иль Су и ее мать. Нагиль в начале колонны указывал мечом путь, следом за ним шагала, скрипя комусинами, шаманка. Она несла в руках зажженные еще в храме Огня благовония — ладан и, кажется, полынь, их сплетающийся горько-бальзамический запах стекал вниз по склону в безветренном воздухе, касаясь каждого.

Йонг придержала Иль Су под руку, когда та оступилась; девушка обернулась и коротко кивнула. В лунном свете ее лицо показалось Йонг особенно бледным, но глаза были сухими — плакать она перестала еще до омовения тел погибших, и теперь только изредка всхлипывала. Они почти не говорили: после того, как в лагерь принесли Иль Сана с другими крестьянами, Иль Су с матерью занялись подготовкой к похоронам без лишних вопросов, словно ожидали такого исхода, и вели себя спокойнее, чем, Йонг полагала, должны бы.

К заготовленным могилам пришли уже за полночь.

Лан прочертила вокруг шести неровных ям круг, бросила на четыре его стороны зерна — пшеница, просо, гаолянь и бобы. Йонг ждала, что сейчас Иль Су и ее мать заплачут, но те не проронили ни слезинки, не издали ни звука. Даже когда тела крестьян и Иль Сана опустили в могилы, ночную тишину разрывали только резкие песнопения шаманки. Она пела на незнакомом Йонг языке — это был китайский или древний корейский или же совсем неизвестный девушке выдуманный язык выдуманного Чосона… Йонг поморщилась, в очередной раз насильно прогоняя из головы мысли о неправильной эпохе, в которой очутилась.

Лан принесла жертву духам горы — Йонг ждала, что она обратится к хосину61, но шаманка оставила у корней раскидистой сосны зажженную веточку полыни, а в землю опустила косточку абрикоса, и смоченным в воде пеплом прочертила на стволе символ — пернатую птицу с размашистыми крыльями и острым клювом.

Алый Феникс, догадалась Йонг, наблюдая чуть в стороне от остальных. Воины насыпали из земли и извести могильные холмы, Иль Су с матерью кланялись земле и Фениксу, а Дочери передавали им готовые синчжу62 для алтарей. Все были заняты делом, и Йонг не хотела мешаться под ногами.

Рядом с ней стоял молчаливый больше обычного Вон Бин и изредка косился на девушку, стискивая меч. Йонг не знала, можно ли говорить во время ритуала, и на всякий случай тоже молчала. Только под конец церемонии, когда всем позволили подойти к могилам и отдать дань уважения погибшим, она решилась сказать:

— Что означают семь точек на чхильсонпханах63? В моем врем… в моем мире мы рисуем семь звезд Большой Медведицы, но здесь это не она…

Вон Бин нахмурился и покосился на Чун Сока — Йонг слышала, как перед началом ритуального восхождения тот отчитал воина и пригрозил лишней сменой в карауле, если Вон Бин снова прозевает юджон-ёнг. Вероятно, говорить им теперь было нельзя, но Йонг не слушала правую руку капитана и не обязана была следовать его приказам.

— Это Лазурный Дракон, госпожа, — тихо проговорил Вон Бин, когда Лан завела новую песнь вместо того, чтобы позволить Иль Су и матери оплакать крестьян.

— Лазурный Дракон? — переспросила Йонг, тоже тихо. — Нагиль же…

— После того, как все Великие Звери исчезли и остался только Дракон, мы просим его охранять покой наших предков, — пояснил Вон Бин.

— Но Алому Фениксу жертвы все же приносите…

Вон Бин, нисколько не смутившись, кивнул.

— Мы на земле Феникса, должны чтить его владения. Если бы ёнгданте был драконом огня, было бы проще.

Йонг потянулась за этими словами, вся обратилась в слух.

— Прости, что?

— Госпожа? — икнул удивившийся воин.

Закашлялся и гаркнул Чун Сок, бросил в сторону Вон Бина рычащее слово, и тот опустил взгляд в землю и втянул голову в плечи.

— Что это значит? — спросила Йонг. Вон Бин не отвечал, почти отвернулся. — Я не понимаю.

— Вы и не должны понимать, — наконец, пробормотал воин. — Это ёнглинъ

, драконий язык. И пуримгарра64 сказал мне заткнуться.

Йонг склонила голову, из-за плеча Вон Бина пытаясь высмотреть Чун Сока. Правая рука командира-дракона стоял с абсолютно прямой спиной у первой могилы с факелом в руках, и смотрел не на кланяющихся Иль Су с матерью, а на Йонг. Она поморщилась и отвернулась. По-настоящему злой взгляд воина не был в новинку, но прямо сейчас задел сильнее прежнего — будто Йонг после возвращения ожидала получить от него хотя бы равнодушие к своей персоне, а не явную неприязнь, граничащую с ненавистью. Что она ему сделала?..

Она вернула внимание Вон Бину, чувствуя, как обидные слезы собираются в уголках глаз.

— Если я поднесу духу горы прядь волос, это будет хороший или дурной знак? — просипела девушка. Вон Бин снова икнул.