Дракон в свете луны

Йонг замолчала; спокойный и ровный голос Нагиля влился ей в уши и рот и впитался в кровь вместе с кислородом. Возражать ему больше не хотелось, и часть пути она гадала, является ли это своеобразной драконьей магией или влиянием самого воина.

Считал ли Нагиль, что тот же Рэ Вон обманывал себя?

— Откуда ты знаешь сонб… Ким Рэ Вона? — наконец, спросила Йонг, когда сил ломать себе голову уже не осталось. Нагиль бросил куда-то в сторону шипящее слово, ругательство, и качнул головой — заметались по плечам пыльные пряди его волос.

— Мы учились у одного мастера.

Йонг удивилась бы, если бы усталость не сковала все мышцы ее тела.

— И что случилось?

Нагиль не отвечал — некоторое время она слушала размеренный такт его шагов, не сбиваемый, точный. Потом он посмотрел на Чун Сока, кинул ему короткий взгляд поверх головы Йонг, и тот отошел назад, придержав матушку и Иль Су и зашагал на расстоянии в пару метров от своего капитана и любопытной юджон-ёнг. Вряд ли это решение далось грубому воину так просто.

— Ким Рэ Вон должен был стать драконом, — сказал Нагиль. Йонг сбилась с шага и чуть не запнулась. — Должен был служить королю и оберегать страну.

— Почему же теперь он служит японскому генералу?..

Нагиль вздохнул.

— Потому что не прошел ритуал посвящения, дракон не выбрал его сосудом. Мастер Вонгсун… Мастер возлагал на него большие надежды, предрекали, что он станет защитником Чосона, его щитом. Но что-то пошло не так. Ритуал оборвался, мастер Вонгсун отозвал свое решение и лишил Рэ Вона поддержки. Если бы он…

Небо за горным хребтом темнело, будто в дневной свет вливали чернила, разбавляли его синим и серым, мешали оттенки — будто кто-то невидимой рукой разводил на небе ночь.

Йонг не заметила, как прошел день, но и теперь ее занимали вопросы важнее времени суток.

— Нагиль?

Нагиль молчал, стискивал рукоять меча в ладони и почти плавил металл горячими пальцами.

— Имей Рэ Вон достаточно терпения и смирения, мастер простил бы ему и его гордыню, и жадное тщеславие. Но ему было мало Чосона и мало служения королю.

— И он выбрал Тоётоми, чтобы завоевать две страны сразу… — догадалась Сон Йонг. Нагиль кивнул. Йонг вспоминала сонбэ из пусанского института, понимая, что совсем не знала его. И с чего она решила, что может как-то повлиять на Рэ Вона, когда он с первой же минуты в этом мире твердил ей, как заведенный: «Ты моя надежда, Сон Йонг, ты должна помочь мне».

Нет, в который раз подумала Йонг. Не должна.

Не ее война. Не ее мир. Не ее драконий защитник. И вмешиваться ни во что она не будет — только найдет способ вернуться домой.

Йонг покосилась на Нагиля, опустила взгляд к руке, стискивающей меч. Должно быть, он тоже считал себя преданным Ким Рэ Воном. Ох, Сон Йонг, зачем тебе думать об этом?..

Но слабый тоненький голосок уже зародился в отдаленной части ее сознания, той, куда Йонг не заглядывала с тех пор, как повзрослела; этот голосок шептал ей с первой встречи с Нагилем — «Давай поверим ему, давай поможем ему, давай поддержим его!» — потому что мало в жизни Йонг было людей, которые говорили то, что думали и имели в виду именно это. Еще меньше в ее жизни было драконов.

И если бы сонбэ Ким Рэ Вон стал драконом вместо Нагиля, оказалась бы она здесь? Привел бы Нагиль Сон Йонг в свой мир, чтобы доказать, что он не хуже своего друга? Вряд ли.

9

Они спустились в ущелье, когда солнце уже скрылось за зубастым горным хребтом, и несмотря на теплую турумаги Йонг ежилась и растирала ладонями руки, лишь бы не дать холоду сковать тело. Она часто и слабо дышала — переход вытащил из нее все оставшиеся силы и бросил бесконечно длинной каменной тропе на усладу, и к концу дня Йонг чувствовала, что теряет себя. Хотелось есть и спать, но еще больше — просто сидеть и не двигаться.

Днем Йонг не замечала Дочерей, только слышала их редкие шаги и свист, на который Нагиль и Чун Сок отвечали с мудреной витиеватостью, точно выводили песню. Но едва под ногами Йонг оказалась ровная поверхность земли, широкая дорога в сочленении двух гор, девушка заметила разгорающийся огонь у зева пещеры и знакомые фигуры перед ней. Дочери поймали кроликов и двух белок, Юн А разводила костер, Да Рым несла в ковшике воду.

— Ораёнъ71, — попривествовали они подошедшего к огню Чун Сока. Тот ответил кивком и сел, вытягивая к костру ноги. Нагилю девушки поклонились, перекинулись с ним парой слов на том же непонятном Йонг языке, затем Юн А пригласила поближе к огню матушку Кёнху.

На Йонг она и ее напарница почти не смотрели. Она гадала, все ли лица, которые она видит здесь, имеют своих двойников в ее собственном мире. Юн А была поразительно похожа на ее коллегу, но Да Рым Йонг видела впервые. Как и Чун Сока, Иль Су и остальных. Как и Нагиля.