Дракон в свете луны

– Только зря бинты перепачкала, – проворчала Лан, даже не глядя в её сторону. – Больше не помогай, он почти не дышал из-за этой доски.

Госпожа проглотила тихие извинения и отвернулась. Нагиль невольно мазнул взглядом по её голым ногам, закашлялся и стянул со спины остаток обожжённой рубахи, уронил его на пол.

– Прикройтесь, госпожа, – попросил он. – Нельзя вам в таком виде…

…ходить, сидеть рядом с ним, делать вид, что ничего не случилось.

Она совсем проснулась и выпрямилась. Проигнорировала рубаху Нагиля, но вскинула на него встревоженный взгляд.

– Ты… Ты ранен?

Нагиль коснулся плеча, боль запоздало вгрызлась в него и тут же отпустила.

– Нет, уже нет, – ответил он. Госпожа смотрела на него без стеснения, рассматривала испещрённую старыми шрамами шею и плечи. Коснулась взглядом размазанных пятен крови на животе и руках.

Она не казалась сейчас перепуганной, как тот несчастный подросток – Гу Ке Шин, напомнил себе Нагиль и зажмурился, прогоняя вспыхнувшее в памяти видение, – или даже как первый мужчина в смешном наряде. Она сидела рядом с ним, горбила спину и смотрела на него глазами, повидавшими слишком многое за последние лунные сутки.

– Ты спас мне жизнь, – хрипло сказала она. – Тебя ранили из-за меня.

– Небольшая плата, – ответил Нагиль, и госпожа дёрнулась к нему – всем телом, точно ведомая чужеродной силой.

– Большая, – отрезала она таким тоном, что спорить с ней, даже если он и думал об этом, расхотелось. – За меня прежде никто не вступался, рискуя собой. Спасибо.

Нагиль вспомнил, с каким ужасом она выбегала из амбара, как кричала и плакала оттого, что увидела мёртвых.

А потом вспомнил, как без сомнений она шагнула к нему и выбрала его сторону.

– Помоса, – сказала вдруг она. Госпожа Сон Йонг, повторил про себя Нагиль.

– Простите?

– Помоса, – повторила она и указала вверх, на крышу храма. – Буддийский храм, самый старый на территории Пусана. Я ездила сюда, когда была маленькой, вместе с родителями.

Нагиль возражать не стал, хоть госпожа и говорила совершенно противоречивые вещи. Она бросила на него короткий взгляд и продолжила с большим воодушевлением, будто получила его немое согласие.

– Говорят, в эпоху Троецарствия на этом месте один монах вместе с королём Мун Му молился о победе над японскими захватчиками. Через неделю их совместных молитв небо сжалилось и опустило в местный ручей золотую рыбку. А потом японские войска были разгромлены армией, спустившейся с небес, и король повелел поставить тут храм. Пом-о-са, – произнесла она, непривычно растягивая слово на длинные высокие звуки, – храм, где плавают золотые рыбки нирваны.

Нагиль не решился переспрашивать, что значит всё то, что госпожа только что наговорила – чушь чушью, но мало ли что ей рассказывают в Священном Городе ещё такого диковинного.

– Это храм Огня, – сказал он после выразительной паузы. – Ему покровительствует Алый Феникс.

– Фениксы у вас тоже водятся? – спросила госпожа и поморщилась – Нагиль не понял, от неприязни или же от любопытства.

– Нет, – возразил он. – Легенды гласят, что раньше эти земли населяли все Великие Звери, но со временем они вымерли, и остались только драконы. А потом исчезли и они.

Госпожа повернулась к Нагилю и посмотрела ему прямо в лицо – и этот прямой взгляд прижал его язык к нёбу и отрезал оставшиеся слова.

– Ты последний, – сказала она. – Последний дракон. Да?

Нагиль коротко кивнул: не заметив в ней и тени страха, он вдруг почувствовал себя пойманным врасплох её взглядом.

Госпожа Сон Йонг горько усмехнулась и опустила голову.

– И это совсем не Чосон из прошлого… – Она прижала грязные ладони к лицу и устало выдохнула, растирая ими глаза. – Боги. В какую же передрягу я попала…

* * *

Ему потребовался весь оставшийся день и вечер, чтобы восстановить силы хотя бы настолько, чтобы ходить без помощи палки и посторонних – на Вонбина пришлось нарычать дважды, чтобы тот не совался к нему, предлагая своё плечо.

Нагиль боялся, что после внезапного набега застанет лагерь опустошённым, но его воины справились лучше, чем он мог предполагать ещё полгода назад. Было несколько раненых, серьёзно никто не пострадал, а самураи потеряли троих. Его лагерь выдержал, потому что японцы напали небольшим отрядом, но теперь – права была Лан – оставаться на прежнем месте они не могли.

Нагиль приказал выдвигаться на новое место этой же ночью, уставшие воины не посмели его ослушаться.

Позже, когда весь лагерь уже окружил оранжевый свет факелов, Дочери принесли хорошую весть. Нагиль поблагодарил Гаин за послание – она снова отказывалась идти отдыхать, но Нагиль пригрозил ей двумя ночами патруля, и Гаин, пряча неудовольствие, ушла из почти разрушенной казарменной части.

Погибших крестьян следовало бы схоронить в горах близ их деревни, но земля там была твёрдая и неуступчивая, и Гаин со своими лучницами нашли место у крохотного истока реки Накто, где можно было без труда выкопать могилы. Для ритуала всё было подготовлено – тратить несколько дней Нагиль не мог, но жена и дочь одного из погибших заверили его, что всё к лучшему.