Дракон в свете луны

Йонг не была виновата в смерти Ильсана. Но была реальной и видимой, в отличие от Рэвона и его асигару. Кого-то Ильсу должна была винить.

– Держите, – Вонбин принёс Йонг миску с походной кашей – тягучий рис с ростками кислого папоротника и маленький кусочек зажаренной утром дичи. У него была точно такая же порция. – В походе все питаются одинаково, сыта-голь.

– Обу[74], – поблагодарила Йонг. Стоящий неподалёку Намджу услышал её и подошёл и сел рядом.

– Вы учите ёнглинъ, сыта-голь?

– Немного. Вонбин помогает мне. У меня хорошо получается?

– Акаммаль[75]. Не очень, – добавил Намджу, заметив удивление на лице Йонг. – Звуки должны быть жёстче, твёрже. Это же драконий язык, в нём нет места слабости.

– Мягкость не равна слабости, – поправила его Йонг и тут же кивнула: – Но я поняла тебя. Обудаль[76], Намджу-щи.

– Дэ надаль, сыта-голь, – в тон ей ответил Намджу. После они не прерывались на разговоры – времени на обед у них было совсем немного, и медлили они больше из-за нагруженных провизией и металлом лошадей. В походе, запоздало отметила Йонг, те значили куда больше людей.

Как только с едой было покончено, а кони напились воды и отдохнули, ёнгданте поднял войско в дальнейший путь. С Йонг они пересеклись только ранним утром, Нагиль коротко ей кивнул и скрылся, оставив напоследок шёлковый мешочек с турмалином и ряд вопросов, от которых пухла голова.

Мешочек с камнем бился о бедро Йонг при каждом шаге. Она не чувствовала связи с ним, о которой говорила Лан, и уж точно не брала от него силы – ни от камня, ни от земли, в недрах которой скрывалась железная руда, ни от спрятанного в узелке за спиной кинжала из чистой стали с вкраплениями авантюрина в рукоятке, несущего, по словам той же шаманки, нужную Йонг энергию инь.

– А как будет «солнце» на драконьем? – спросила Йонг, переступая по плоским камням через небольшой овраг на дороге. Вонбин ответил после заметной паузы, пока его подначивали со спины идущие в шаге от них Намджу и Чжисоп, его побратим.

– Сольтхэ, – сказал Вонбин и шикнул на воинов.

– А небо?

– Сеныль.

– Похоже на небо[77], – заметила Йонг с одышкой. Идти было всё сложнее, ноги гудели, желудок сводило, хотя она недавно поела и не должна была чувствовать такого голода.

– Потому что ёнглинъ берёт начало из корейского языка, – встрял в разговор Намджу. – Его придумал Чанхон-тэван вместе с ёнгданте Яннёном.

– Со своим братом? – удивилась Йонг. Намджу и Вонбин кивнули. – Его брат, принц Яннён, был Драконом?

– Да, Драконом Воды, – добавил Чжисоп. – Он научил короля определять путь по звёздам и изобрёл дождемер.

– Дэбак![78] – воскликнула Йонг, не скрывая восхищения. – В моём мире король Седжон справился с изобретениями самостоятельно, а принц Яннён был лишён статуса наследного принца, потому что не хотел быть королём и постоянно попадал в скандалы с наложницами.

– Дэ-что?

– Принц что?

Намджу и Чжисоп обогнали Йонг и теперь шли спиной, путаясь в ногах.

– Великий принц Яннён стал Драконом, Великий принц Хёрён – его Хранителем, а Чанхон-тэван занял трон. Остальные братья короля были первой Лапой Дракона.

– Седжон придумал Лапу Дракона?

– Сэ. Чтобы остановить набеги японских пиратов. С тех пор у каждого Дракона в смутные времена был свой совет. Четыре Когтя, самые мудрые и сильные из генералов чосонской армии.

Далеко впереди них раздавался голос Чунсока, ему вторила эхом Гаин. Самые сильные и мудрые генералы драконьего войска. Йонг прислушалась к выкрикам пуримгарра и, несмотря на одолевающую её всё сильнее усталость и боль в теле, мысленно согласилась с Намджу. Чунсок не был добр к ней и часто спорил со своим командиром. Но вчера он дал ей немного больше, чем Дэкван и его дыхательные техники.

– Кое-кто тут хотел бы стать Когтем, а? – поддел Чжисоп и покосился на Вонбина. Тот вспыхнул.

– Я не стану сражаться за чужое место! – тихо возмутился он. Слова потонули в общем ритме шагов ополчения. – Хочу быть Пятым Когтем.

Намджу и Чжисоп переглянулись и разом притихли.

– Забери свои слова обратно, отальбо

[79]! – зашептал Намджу. – Нельзя такое говорить!

Йонг отвлеклась от стягивающей живот тонкой ниточки боли и вскинулась от внезапной тревоги воинов.

– Почему? – нахмурилась она. Проклятье, дело же не в голоде, верно?… – У дракона четыре когтя, но у человека – пять пальцев на руке.

Намджу совсем сник, и Вонбин, на удивление Йонг, не стал с ней соглашаться.

– Мы не обычные воины. Лапа Дракона – не обычный совет, – пояснил Чжисоп нехотя. – Нельзя быть Пятым Когтем Дракона, сыта-голь.

– Ингук был, – произнёс Намджу еле слышно.

– Вот именно. Ингук не должен был называть себя Пятым Когтем.

Йонг слышала это имя несколько раз, когда драконье войско только узнало о ней. Ингука поминали рядом с юджон-ёнг сквозь зубы, шептались, когда Йонг проходила мимо, но уже через день все разговоры о нём утихли.

– Кто такой… – начала было Йонг и замерла. Низ живота свело так сильно, что сомнений не оставалось – это не из-за голода.