Драконий василек

Ролдхар допил большими глотками, швырнул пустой бокал в полыхающий камин, а затем поднялся и молча вышел из комнаты. Дверь хлопнула так, что я вздрогнула и зажмурилась. И лишь одна мысль страшила куда сильнее молчания владыки: я не вернулась в полночь в поместье Адриана. Он найдет меня. Найдет, во что бы то ни стало, и тогда даже представлять не хочется, что меня ждет…

Новый защитник

Слезы скатились по щекам и намочили шелковую наволочку. Поспешила вытереться, чтобы не пачкать постель и села. Ничего не болело, хотя должно бы. Разве что шея немого, что весьма странно. Не менее странно — отсутствие температуры. Впрочем, должно быть, обо мне позаботился лекарь. Наверняка в гнезде драконов имеется собственный, здесь же не только ящеры, но и обычные люди работают. Я видела служанок на кухне — многие из них человечки.

Но сейчас волновало другое: что мне делать? Остаться до утра или собраться и уйти прямо сейчас? Следует ли поговорить с милордом до этого? Объяснить, почему я ушла из кареты и… спросить, как на мне оказался его кулон? А что, если я прямо в его присутствии начну перемещаться к графу Братстону? Как вообще получилось, что заклятье не сработало? Три бесконечно долгих года я каждую ночь оказывалась в набившей оскомину спальне…

От волнения голову словно тисками сдавило. Я не знала, как поступить. Больше всего хотелось уйти к госпоже Венере, и я бы ушла. Прямо посреди ночи, если бы знала, где мое платье.

К моему ужасу, в постели я лежала голая… Зелье забвения… Что милорд сделал со мной? И где мое белье?

Замотавшись в фиолетовое шелковое одеяло, я решительно толкнула каменные двери и вышла в коридор. Пустой, тоже каменный, освещенный уютным огнем факелов. Что-то изменилось во мне с момента прохождения когтя дракона, и я знала, куда идти. Точнее, слышала голоса в конце коридора и почему-то как мотылек на пламя, медленно двигалась на их зов.

В замке, должно быть, спали все, кроме хозяев. Замерла, услышав отдаленно знакомый женский голос. Память твердила, что я его слышала прежде, но кому он принадлежит, не могла понять:

— …шутишь! Нет, ты не шутишь, ты откровенно издеваешься!

Стук каблучков по каменному полу говорил, что их обладательница крайне возмущена и взволнована.

— Прекрати, — коротко отрезал владыка.

— Прекратить? Я требую, слышишь меня, требую, на правах старшей ирд Нойрман, чтобы ты забрал у нее кулон! Забери, Ролдхар, пока не стало слишком поздно!

— Она сама надела его, мама. Сама.

Я против воли накрыла ладошкой холодный камушек на груди. Снимать его почему-то не хотелось. Легкая, почти невесомая цепочка даже не ощущалась, а острые грани приятно покалывали кожу чуть ниже ключиц.

— Это еще ничего не значит, ты прекрасно понимаешь! Нужны сутки, а то и больше!

— И то, как она укротила дракона, тоже ничего не значит?

— Ролдхар, кто не хочет, ищет причины, кто хочет — возможности. Ты найдешь возможность от нее избавиться. Подумать только — человечка! Ладно бы в хранительницах, такой позор я бы еще пережила, насилу, но пережила, недаром меня стальной драконицей именуют. Но сердце дракона? Родовой артефакт? Сын, серьезно? Привязать ее к себе?

— Это был не мой выбор, — ящер заволновался, и в голосе владыки послышалось рычание. — Думаете, мне это доставляет удовольствие? Я этому рад, по-вашему? Зверь все сильнее и ему девчонка нравится. Даже сейчас он не просит, он требует закрыть вам рот весьма негуманным способом. Поэтому, мама, во избежание недоразумений…

Женщина фыркнула, услышав официальное обращение. Обращение зверя. Снова застучали каблучки. Но долго молчать леди не смогла.

— Для нашего общества она — позор, Ролдхар! Ничего! Меньше даже, чем ничего. Ты можешь себе представить, какие начнутся пересуды? Драконы никогда ее не примут! Твоя власть и без того шатка. И почти невероятно, чтобы она выносила дракона! Ее же от ветра колышет! Избавься от нее, чешуей заклинаю, избавься, родной! — женщина не просила, она умоляла, и тем горче было слышать ее слова.

Ничего… Я — меньше даже, чем ничего. Слезы набежали помимо воли, хотя я приказывала себе не плакать.

— Договорись со зверем, ты же прежде успешно справлялся с этой задачей.

— Мама, — прорычал владыка.

— Хорошо, хорошо. Давай сменим тему. Ко мне сегодня подходил ирд Фаргсон. Что за история с женитьбой его сына? На орковице? Это очередная шутка твоего зверя или как мне понимать?

Дальше слушать не стала. Не смогла. Да и сплетни не любила. И без того услышала то, что для моих ушей не предназначалось. Но фраза леди: «Для нашего общества она — позор, Ролдхар! Ничего! Меньше даже, чем ничего», так и звучала в ушах. Я знала, что так будет. Ведь знала же, а все равно открыла свое сердце. Все равно позволила ему чувствовать. Все равно решила, будто имею право на счастье рядом с владыкой. Увы. Рядом с ним у меня будущего нет. И эту неприятную действительность следует принять как можно раньше.