Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

— С рабочими неграми труднее было справиться, хотя наклонности в них были те же самые. Эдвард употребил все свои усилия, чтоб пробудить в них самоуважение. Я посоветовала ему, чтобы до построения хижин образовать между неграми необходимые привычки, тем более, что они не умели ещё оценивать чистоту и порядок. « Разумеется, не умеют, — отвечал Эдвард, — но мы должны постепенно приучить их к тому»,— и вслед за этим отдал приказание выстроить ряд хорошеньких домиков, которые вы видели. Он устроил огромную купальню, но сначала не прибегал к строгим мерам, чтоб её непременно посещали в определённые промежутки времени. Те, которые начали первыми, были поощрены, а вскоре все негры последовали их примеру, видя в этом верное средство войти в милость господ. Конечно, много требовалось времени, чтоб приучить их к всегдашнему порядку и чистоте, даже и после первого желания, которое пробудилось в них; впрочем, надобно и то сказать: легче полюбить чистоту и порядок, чем усвоить уменье их поддерживать. Во всяком случае, дело преобразования подвигалось вперёд довольно успешно. Нередко какое-нибудь распоряжение Эдварда служило поводом ко многим смешным сценам. Он учредил между ними род суда; постановил известные правила для сохранения порядка и благоустройства на плантации: в случае обид или преступлений виновный судился судьями из среды своих собратьев. Мистер Смит, наш агент, говорит, что во время судебных собраний, весьма часто сопровождаемых уморительными сценами, судьи обнаруживали проницательность и здравый смысл, а вместе с тем и наклонность к жестокости. Удивляться тут нечему; жестокое обхождение с этими несчастными созданиями обратило их в людей грубых и суровых. Уверяю, вас Нина, я никогда так не благоговела пред премудростью Бога, которая столь очевидна в законах, дарованных израильтянам во время их странствования в пустыне, как благоговею теперь, когда взяла на себя труд вывести из варварства толпу невольников. Я рассказываю вам только лучшую сторону истории. Я не хочу пересчитывать тысячи затруднений и испытаний, которые встречали мы на каждом шагу. Иногда я совершенно теряла и силы, и надежду. Мне часто приходит на мысль, что миссионеры принесут гораздо больше пользы, если станут действовать подобным образом.

— А как говорят об этом ваши соседи? — спросила Нина.

— Ничего; — сказала Анна. — Все они люди добрые, благовоспитанные, с которыми мы ведём знакомство; а такие люди, без сомнения, никогда не подумают вмешаться в чужие дела или выразить слишком открыто своё неудовольствие. Но всё же я заметила, что они смотрели на нас недоверчиво. Я заметила это из слов, которые, от времени до времени, долетали до нашего слуха. Этот род преобразования удобопонятен не всем, потому собственно, что в нём бросается в глаза существенная выгода. Доходы с плантации едва покрывают расходы на неё; но Эдвард считает это делом второстепенным. Главнейший повод к возбуждению ропота заключается в том обстоятельстве, что мы учим негров грамоте. Нанимать учителя, я полагаю, послужило бы явным желанием с нашей стороны действовать наперекор другим плантаторам, и потому детей я ежедневно, по два часа, учу сама. Мистер Смит занимается с взрослыми, которые желают учиться. Каждый негр, окончив работу, имеет полное право располагать двумя-тремя часами, по своему произволу; большая часть из них посвящают это время ученью. Некоторые из мужчин женщин уже прекрасно читают, а Клэйтон постоянно присылает им книги. В этом-то и заключается причина неудовольствия со стороны соседей. Хотя распространение грамотности между неграми и воспрещается законом, но мы решились отступить от него, разумеется, до известной степени. На наших слуг со всех сторон являются с жалобами, что они не имеют покорного, раболепного вида, которым обыкновенно отличаются невольники; а напротив того — смотрят, говорит и действуют, как люди, сознающие в себе достоинство. Правда, иногда я думаю, что они могут наделать нам много хлопот, но утешаю себя тем, что всё это делается к лучшему.

— Чем же всё это кончится, по мнению мистера Клэйтона? — спросила Нина.

— Мне кажется, Эдвард держится той идеи, что со временем все негры могут освободиться, как это сделано с невольниками в Англии. Откровенно сказать, для меня это кажется делом несбыточным; но Эдвард уверяет, что стоит только подать добрый пример, и многие ему последуют. Эдвард воображает, что все его соседи одного с ним направления; но в этом я сильно сомневаюсь. Число людей, которые решатся последовать таким бескорыстным побуждениям, по моему расчёту, весьма ограниченно. Но кто там едет? Наверное, мой неизменный поклонник, мистер Бредшо! При этих словах, у подъезда, выходившего на лицевой фасад, остановился джентльмен средних лет. Он слез с коня, передал его слуге, и, поднявшись на балкон, предложил Анне букет из разноцветных роз, который во всю дорогу держал в руке.

— Позвольте представать вам первые цветы из сада, который я развёл в Разделе.