Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни

Наконец, иные работорговцы объезжали и самую Грецию: ехали за армией какого-нибудь греческого государства, и после каждой битвы, взятия каждого города, дешево покупали у солдат забранных ими в плен людей – особенно детей и женщин, ибо даже Сократ, «мудрейший из греков», находил, что «вполне естественно и справедливо обращать своего врага в рабство», хотя бы то был и грек. Скупали неоплатных должников и государственных преступников – напр., в Афинах продавались в рабство приезжие («метеки»), обманом выдававшие себя за полноправных афинских граждан; молодых рабов-«выкормков», т.е. родившихся и вскормленных в господских домах подкидышей, которых в изобилии подбирали предприимчивые люди на больших дорогах и улицах греческих городов и, дав немного подрасти, продавали работорговцам; в Фивах же такими подкидышами открыто торговал городской совет. Были даже люди, мужчины и женщины, сделавшие себе ремесло из прямого похищения детей у их родителей, пользуясь для этого сутолокой и давкой, возникавшей постоянно во время больших религиозных процессий, ярмарок и игр; они не страшились даже и смертной казни, положенной за это преступление греческими законами. Наконец, в укромных бухтах побережья работорговцы в определенное время сходились с настоящими морскими разбойниками – фессалийцами, которыми кишели в те времена греческие моря, и скупали у них захваченных ими на купеческих кораблях и на мелких островах Архипелага людей.

Так собирались эти пестрые толпы невольников, которые работорговцы пригнали продавать на бойкий, обильный покупателями афинский рынок, благо афинские власти с излишней снисходительностью относились к этим подозрительным, промышлявшим чужим несчастьем торговцам. Большой торговый город не любил чинить препятствий «гостю-купцу» – лишь бы он платил исправно таможенные пошлины и всякие торговые сборы.

Перед помостом, на поставленных заранее скамьях, рассаживались покупатели, желавшие участвовать в аукционе. Толпа покупателей пестротой своей мало разнилась от пестрой толпы продаваемых рабов. Среди афинян в их простых белых шерстяных плащах – купцов, банкиров, фабрикантов, ремесленников, желавших приобрести служащих и рабочих, горожан и помещиков, искавших купить новую прислугу, – сидели иностранцы-туристы, которых всегда много было в веселом, красивом городе, и мечтали привезти домой, на удивление землякам, какого-нибудь диковинного раба-слугу. Тут же бродили восточные торговцы, с замысловатыми шапками на головах, одетые в пеструю одежду из тонких и дорогих льняных материй, – сирийцы, финикийцы, лидийцы из Сард, нарочно приехавшие с целью закупить красивых греческих мальчиков и девушек для услужения во дворцах восточных вельмож и богачей. Тут же сицилийские подрядчики подбирали целые партии невольников для обширных плантаций своего родного острова. Все пришли с друзьями и знакомыми, оживленно беседуя о покупках и делах; среди них вертелись вороватые работорговцы с своими приказчиками.

На помост подымался глашатай, громко заявлял о начале торга – и невольников начинали поодиночке вызывать с помоста вниз, к покупателям. Целые кучки их собирались вокруг каждого продаваемого раба, всесторонне осматривали, ощупывали мускулы, заставляли бегать, прыгать, подымать тяжести и пр. и пр., спорили, торговались и бранились с неутомимо сыпавшим словами работорговцем. Правда, за простого невольника-чернорабочего, способного лишь носить тяжести, работать в поле или вертеть жернова на мельнице, вряд ли кто даст больше двух мин (около 70 руб.). Но уже за рабов, годных к услужению в доме, можно было просить дороже; не меньше двух мин стоила рабыня-служанка, если она умела немного прясть, ткать, стряпать, присмотреть за детьми, а в зависимости от ее ловкости, характера, внешнего вида можно было запрашивать и до трех-четырех мин (100—140 руб.). Раб-ремесленник – каменщик, плотник, столяр, кузнец и пр. – ценился от трех до шести мин (100—200 руб.), за хорошего же мастера, который мог заведовать мастерской, присматривать за артелью строительных рабочих или обучать ремеслу других рабов, надо было заплатить мин до десяти (350 руб.); про богача Никия рассказывали даже, будто он заплатил за управляющего своими шахтами целый талант (около 2000 руб.). Рабы, обученные какому-либо искусству, – повара, музыканты – кефаристы, флейтисты, танцовщицы и пр., – стоили уже так дорого, что покупали их обычно одни специалисты-предприниматели, отпуская затем внаем за высокую цену на пиры, праздники и свадьбы, да восточные купцы.

Редкий раб непроданным возвращался на помост, о состоявшихся же сделках громко во всеуслышание кричал глашатай. Покупка, однако, не считалась еще окончательной: еще в продолжение 30 дней, вплоть до следующего торга, покупатель мог дома на свободе изучать и исследовать нового раба и вернуть покупку обратно, если открывал в ней какие-нибудь недостатки, скрытые работорговцем.