Древний знак

Былинкой и выросла Гедда. Глаза для дочери Брат медведя, по его словам, приглядел, когда любовался полумесяцем на небе. А в характере ее оказалась ясность и задумчивость утренней зари: в эту пору Брат медведя любил сидеть где-нибудь на холме или на горе и думать о том, насколько было бы желательно совершенство рода человеческого. Однажды после таких размышлений, по признанию Брата медведя, он зашел по делам в свой чум и, обнаружив, что жена еще спит, решил сам прилечь хотя бы на несколько мгновений рядом. Видимо, тогда и понесла она Гедду: утренняя заря сотворила свое доброе дело. Родилась у них дочь, и назвали ее Сестра зари. Сменила она это имя, когда училась на Большой земле в ветеринарной школе Томаса Берга. В ту пору жила девушка на квартире у инспектора по охотничьему и рыбному надзору Рагнара Хольмера, который часто бывал на острове и дружил со многими островитянами, в том числе и с ее отцом. Ненавидели браконьеры бесстрашного, неподкупного инспектора и жестоко отомстили ему — убили его дочь Гедду. Чтобы хоть как-то утешить себя в горе, Хольмеры дали девушке из северного племени имя своей дочери: так Сестра зари стала Геддой. Она очень любила свою подругу и в память о ней не желала расставаться с новым именем.

Старшая дочь была душой огромной семьи Брата медведя. Братишки и сестренки Гедды порой слушались не столько мать и отца, сколько старшую сестру. Да и мать Гедды безоговорочно признавала ее добрую власть над семейством. Вот и сейчас, когда Гедда появилась в пологе, Сестра горностая почувствовала себя провинившейся девчонкой: закрыв лицо руками, она, казалось, и дышать перестала. Гедда какое-то время казнила мать укоризненным взглядом, потом посмотрела на Сестру горностая, медленно расплетавшую свои косы. Встретившись с мутным взглядом соседки, Гедда смущенно потупилась и вдруг решительно подвинулась к ней, начала заплетать ее косы. Сестра горностая сначала хотела оттолкнуть девушку, потом обняла ее и заплакала.

— Я нарушила клятву. Теперь Брат оленя прогонит меня. А Ворон заставит валяться в ногах.

Заплакала и Сестра куропатки, умудрившись при этом воспользоваться губной помадой соседки. Пьяно покачиваясь, она смотрела в зеркало, стараясь время от времени унять слезы, чтобы поровнее подкрасить расплывшиеся в плаксивой гримасе губы; это не очень ей удавалось, помада безобразила рот: злой дух Оборотень любит уродовать человеческие лики. Гедда вытащила из карманчика носовой платок, вытерла лицо матери, отняла помаду.

— Ну что же вы наделали, зачем пили это проклятое виски? — с отчаянием вопрошала она, отнимая стаканы и убирая флягу. Хватит! Я лучше напою вас чаем, может, придете в себя. Сейчас принесу горячий чайник, только что вскипел.

Гедда покинула полог, прихватив с собой флягу с виски с намерением разбить ее где-нибудь за чумом о камень.

— Отдай виски! — закричала Сестра горностая и опять принялась расплетать косы, чтобы превратить их в космы.

— Не надо, Гедда будет сердиться, — попыталась остановить соседку Сестра куропатки. — Она у меня очень строгая и любит порядок.

— Странно, я не пойму, кто из вас мать, а кто дочь, — старалась уязвить соседку Сестра горностая. — Можно подумать, что именно ты ее дочь.

— Я сама иногда так думаю, пока не увижу себя в зеркале. — Сестра куропатки ощупала перед зеркалом свое лицо, стерла остатки помады. — Из чего, интересно, делают эту красную краску? Муж говорит, что она из печенки росомахи.

— Сам он росомаха.

Сестра куропатки сочла себя обиженной, даже оскорбленной.

— Но, но! Ты моего мужа не обзывай! Стала бы я от него детей рожать, если бы он был росомахой.

— Кто может поручиться, что ты их нарожала именно от него? — распаляла себя Сестра горностая: злой дух Оборотень не может не обжечь душу пьяного человека ядовитым огнем вражды.

— Мои дети не от моего мужа?! — задохнулась от гнева Сестра куропатки и тотчас резко подняла переднюю стену полога, выкликая своих сыновей и дочерей. — Брат песца, Сестра журавля, где вы? Идите сюда! И ты, Брат гуся, и Брат моржа, и Сестра нерпы, бегите скорее сюда! Пусть эта мерзкая женщина посмотрит в ваши лица! Она живо вспомнит, как выглядит мой самый любимый, самый прекрасный мужчина, мой муж Брат медведя! А Сестра чайки где? Приведите ее сюда.

Детишки с веселыми криками устремились в чум на зов матери. Кто-то из них высказал предположение, что Сестра горностая будет раздавать гостинцы. Это вызвало такую бурю восторга, что залаяли собаки всего стойбища, возбужденные детскими криками. А ребятишки лезли в полог, толстощекие, с узенькими глазенками, озорные, развеселые, каждый протягивал руку, требовал гостинцев. Сестра горностая метнулась в угол полога, откуда-то достала круглую объемистую коробку с конфетами, рассыпала их перед детишками. Они набросились на конфеты, как волчата на добычу. Сестра куропатки, будто только теперь разглядев, как их много, схватилась за голову, приговаривая:

— О, добрые духи, поберегите меня! Когда же я нарожала столько детишек? И это еще не все? Где Чистая водица?