Древний знак

Рванулся белый олень, поднялся на ноги. Изловчился и серый олень, вот и он уже на ногах. И закружились быки, с треском ломая друг другу рога. Трудно понять, кто из них в конце концов окажется победителем. А полоска зари между тем выцветает. Море грохочет, и свистит в рогах оленей ветер. Вдруг пошел косой мокрый снег, залепляя оленям глаза. И уже не видно, каков исход поединка.

Об этом исходе узнали только люди. Лежал на боку серый олень, а белый пригибал его голову к самой земле, и рога их по-прежнему не могла разъединить никакая сила.

— Ты посмотри, кого уложил наш Сын! — восторженно воскликнул Брат медведя.

— Попробуем расцепить, — сказал Брат оленя.

Долго трудились люди. Наконец расцепили соперников. Брат медведя попридержал за рога серого оленя. Брат оленя — белого.

— Разбегайтесь в разные стороны! — крикнул Брат медведя и страшно гикнул. И добавил озабоченно: — В такую темень и волка легко проглядеть.

Мужчины разошлись каждый в свою сторону, напряженно вглядываясь в темень. Ревели самцы, находясь во власти темной силы гона. Тревожно хоркали самки, вдруг пускаясь в стремительный бег, не понимая того, что от закона природы не убежишь. Самцы умудрялись и во тьме схватываться друг с другом.

Сын потерял интерес к своему сопернику. И тот уже был готов признать себя победителем. Серый олень неутомимо отбивал в сторону косяк важенок, гоняясь то за одной, то за другой, вожделенно хоркая...

Ревел серый олень, тяжко дышал, высоко вскидывал передние ноги, становясь на дыбы. Обезумев от страха, олениха по кличке Дочь вечера металась из стороны в сторону, постепенно затихая от чувства обреченности. Но взревел совсем рядом другой олень, в котором Дочь вечера узнала Сына.

И снова столкнулись соперники, бешено храпя и разметая в стороны снег, землю и камни. Дочь вечера чуть отбежала и замерла, дожидаясь в оцепенении исхода поединка.

Серый олень упал на колени, какое-то время он был неподвижным и вдруг рванулся в сторону, уклоняясь от схватки. Фыркнув, он встряхнулся и, закинув рога на спину, помчался к стаду, вспомнив, что слишком надолго покинул свой гарем. Сын бросился вслед за ним, но тут же круто развернулся и начал теснить к скалам крутого холма Дочь вечера с той же клокочущей яростью, с какой только что теснил ее серый олень. И важенка заметалась в страхе, не понимая, что случилось с ее другом. Ведь он был тем оленем, с которым она вместе росла, вместе мчалась по тундре, с которым часто затевала свои оленьи игры. Но сегодня он был страшным, и шел от него незнакомый запах. Это пугало важенку, но и манило к нему, и она уже не чувствовала боли от его копыт, ждала событий, оглушенная звоном собственной бунтующей крови, ждала, покорная и неподвижная.

А косой снег хлестал и хлестал, словно скрывая от мира плотной завесой великую тайну продления жизни. Снег хлестал и хлестал, и был он чист, как само подтверждение чистоты двух живых существ, род которых уже насчитывал миллионы лет. Они были сильными и яростными в своей жизнеспособности, они были истинными детьми природы, послушными ее вечному зову.

А когда снежные тучи ушли дальше на север, небо прояснилось, разлился лунный свет, стали видны звезды. От камней горной террасы протянулись длинные синие тени. Снег преобразил тундру. Пространство, отчетливо видимое при свете луны, как бы раздвинулось, все вокруг излучало свежесть и первозданную чистоту. И два оленя, белый и серый, мирно паслись, добывая корм из-под снега.

Думы Брата оленя