Древо возможностей

Успех каждый раз был потрясающий. Нагота, в конечном счете, – любимое зрелище единственного животного, прикрывающего свое тело слоями ткани: человека. Но, находясь в цирке, зрители почти не пугались. Принимая меня за какого-то нового фокусника, они силились угадать, в чем «трюк». Кстати, знаменитые иллюзионисты приходили посмотреть мой номер, выискивая бог весть какую игру зеркал.

Постепенно я приноровился к моему новому телу.

У меня вошло в привычку изучать себя. Так, я нашел объяснения некоторым феноменам, например, загадочным сокращениям желудка, которые я чувствовал по ночам. Оказывается, это надпочечники вызывают спазмы. Иногда я часами наблюдал в зеркале сосуды моего мозга.

Однажды вечером, когда я перед зеркалом водил по телу карманным фонариком, снова и снова раскрывая малейшие его тайны, мне пришло в голову, что нет ничего столь пугающего, как истина. Особенно когда она касается такого личного элемента, как наше тело.

В сущности, мы очень плохо знаем наш организм и вообще-то не хотим его знать. Мы смотрим на него как на механизм, который несем к врачу в случае поломки, и тот приводит его в порядок с помощью разноцветных пилюль с варварскими названиями.

Кто по-настоящему интересуется своим телом? Кому хочется на себя смотреть? Водя лучом фонарика между легкими, я сказал себе, что человечество, возможно, станет честнее, если во всем своем объеме мутирует к прозрачности.

Молодая кореянка, женщина-змея, постучалась в дверь моей уборной и спросила, можно ли рассмотреть меня во всех подробностях. Она первой перешла этот Рубикон.

Мои половые железы тотчас наполнились кровью, выдавая волнение. Моя подруга притворилась, будто не заметила этого, и, взяв фонарик, осветила зону шеи, соответствующую, как она мне объяснила, болевой зоне у нее.

Она сказала мне, что все понимает. Женщина-змея с раскосыми глазами продолжала светить на меня, словно осматривала пещеру. Она осветила мою спину. Я опустил глаза. Никто никогда не интересовался до такой степени моей особой. Я даже не знал, как выгляжу со спины. Наверно, видно мое сердце. Может быть, печень. (Когда она ушла, я рассмотрел себя с двумя зеркалами.)

Она подошла ко мне вплотную и поцеловала.

– Я вам не противен? – спросил я встревоженно.

Она улыбнулась.

– Может быть, вы первый… Когда-нибудь и другие изменятся.

– Вас это пугает?

– Нет. Перемены не страшны. Неподвижность и ложь куда хуже.

Несуразная мысль пришла мне в голову, когда она поцеловала меня крепче. Если у нас родятся дети, будут ли они, как я, как она или серединка на половинку?

Темнота

Вот уже десять месяцев, как солнце погасло, звезды больше не светили, и земля, которую Камиль так хорошо знал, стала миром сумерек. Так тьма победила в битве со светом.

Сегодня, как и каждое утро, Камиль открыл глаза в непроглядную ночь и ощупью убедился, что Брюсселианда лежит рядом. Длинная и тонкая Брюсселианда – вернее и живее самого сильного союзника. Шпага, которую он выбрал, когда все рухнуло.

Это случилось ночью.

Уже давно все опасались худшего.

Чувствовалось приближение Третьей мировой войны.

Она началась в ночь 6 июня 06.

Насколько он понял, катаклизм разразился очень быстро.

Атомные бомбы сровняли с землей все большие города.

Неизвестно было, кто первым начал. Говорили, что при компьютерных системах отпор следовал мгновенно. Как только упала первая бомба, в ответ они посыпались дождем. Сотни баллистических ракет с ядерными боеголовками вспороли небеса со зловещим свистом. Одна из них, вероятно, отклонилась от своей траектории. Она сбилась с пути и, вместо того чтобы истреблять человечество, отправилась в центр Солнечной системы. В пустоте ничто не может остановить баллистическую ракету. Она не ударилась о Венеру или Меркурий. Она взорвала Солнце.

Столкновение, должно быть, вызвало колоссальную вспышку.

Он не видел ее. Он спал.

Проснувшись, он мог лишь констатировать катастрофу.

Погасли огни.

Погасли все огни.

Отныне Земля погрузилась в темноту и холод.

Заря не встала ни в это утро, ни в следующие. Мир был отныне окутан полной чернотой.

Сегодня, как он делал каждый день, Камиль натянул штаны, надел камзол и кончиками пальцев провел по гладкой и холодной поверхности бесполезного зеркала. Это было не сожаление, самое большее – ритуал, чтобы сохранить достаточно силы и подпитать ею свою руку, когда Брюсселианде придется сражаться.

Надо жить дальше. Вспоминать оранжевый рассвет над мерцающим городом. Игру солнца на лицах и цвета домов. Царство света, где тысячи ламп прогоняли мрак из всех уголков даже в самые темные ночи.

Сегодня, как и каждый день после пришествия тьмы, Камиль покрепче сжал эфес шпаги и, нащупывая стены, добрался до двери.

Прокормиться и выжить… Вечная ночь превратила его в зверя.

В лицо повеяло прохладой – он был на улице. Камиль не колебался. Он рассекал тьму решительным шагом. Эта уверенность сама по себе отпугивала многих мародеров.

Шорох. Камиль поднял Брюселианду и расставил ноги. Пусть противник пожалует, его ждет достойный прием.

Темнота повлекла за собой перемены в городе.