Древо возможностей

Люка смутила эта инициатива, но он вынужден был признать, что именно такие подробности его живо интересовали.

– Я внизу, у вашего подъезда. Можно подняться?

Люк почесал подбородок. Жаль, что он так плохо выбрит сегодня, но вчера он растоптал свою электрическую бритву, когда она вздумала побрить его за завтраком. Надо было купить новую.

– Ладно, входите.

Блондинка оказалась воровкой. Едва открылась дверь, она, направив на неосторожного хозяина пистолет, легко с ним сладила.

Три минуты спустя, привязав Люка Верлена к стулу, гостья деловито грабила его квартиру.

– Что, месье Верлен, спеси-то поубавилось, когда вы не защищены бронированной дверью и камерами видеофона? – усмехнулась Джоанна Хартон, чья грудь вблизи выглядела еще лучше, чем на экране.

Схватив тостер, она бросила его в большую сумку, потом взялась за кофемашину.

– На помощь! – в панике закричала машина.

– Смотри-ка, это же одна из тех новых машин, которые делают отличный колумбийский кофе, – заметила Джоанна.

– Да, – нехотя признал Верлен.

– Ай! – вскрикнула она.

Дверь в коридор прищемила ей пальцы.

Яростным ударом ноги она сорвала ее с петель.

– Прекратите, – сказал Люк, – это всего лишь вещи, они не живые.

– О, неживое, есть в тебе душа? [3] – вздохнула она, засовывая в сумку видеомагнитофон.

– Сейчас приедет полиция, – предупредил Люк.

– Бояться нечего, они не почешутся, если видеофон их не вызовет, а я выдернула провода.

И действительно, бедный видеофон тщетно силился набрать номера полиции и пожарных, даже не замечая, что отключен.

– Извини, Люк, – вздохнул он после нескольких попыток.

– Не переживай, Люк, мы найдем способ тебя вызволить, – шепнул ему стул, к которому он был прикручен, и стал раскачиваться и трястись, отчего путы ослабли.

Потом к веревкам, связывающим его руки, подкрался перочинный ножик.

– Тсс, это я. Делай вид, будто ничего не происходит.

И ножик принялся бесшумно резать узлы.

Джоанна подошла к связанному Люку Верлену и с сардонической улыбкой наклонилась к самому его лицу. Так близко, что он чувствовал запах ее духов и пота. Что она с ним сделает? Она наклонилась еще ниже и прильнула к его губам долгим поцелуем, глубоким и страстным.

– Спасибо за все, – выдохнула она и ушла.

Он дернулся на стуле. В ту же минуту веревки за его спиной лопнули благодаря усилиям ножа. Люк упал головой вперед и потерял сознание.

Очнувшись, он нащупал на лбу болезненную шишку. Квартира была полностью разорена. Двери сорваны с петель, исчезли тостер, кофемашина, будильник. И стало тихо. Он был один. Должен ли он поблагодарить эту воровку, избавившую его от кошмарных услужливых вещей, или, наоборот, пожалеть о механизмах, пытавшихся ему помочь?

Ему надо было выйти. Эта пустота становилась невыносима. Он с трудом поднялся и надел куртку.

Он спустился в кафе на первом этаже дома. Заведение было уютным и привычным.

– Что-то вы неважно выглядите, старина, – заметил бармен, усатый толстяк, пропитанный пивом до кончиков ногтей.

– Да, у меня было одно желание. Оно сбылось, и теперь я жалею.

– Что за желание, парень?

– Не зависеть больше от гаджетов.

Стул, на котором он сидел, прыснул, следом засмеялись барная стойка со стаканами и все остальные клиенты.

– У тебя дома больше нет гаджетов?

– У меня все украли.

– В таком случае тебе, должно быть, очень одиноко. Я понимаю твое горе, вот, угощаю, – сказал автомат с соленым арахисом и, сам опустив в себя монету в один евро, великодушно протянул ему чашечку, полную орешков.

– Говорят, что никакая вещь не может сделать человека счастливым, – пробормотала сахарница. – Я с этим не согласна.

– Я тоже, – подхватила пепельница.

Приуныв, Люк Верлен ничего не сказал. Даже не притронувшись к орешкам, он дотащился до больших стенных часов, решив поговорить с ними с глазу на глаз.

– О, неживое, есть в тебе душа?

К его немалому удивлению часы как будто проснулись. Щелкнув, они ответили ему тягучим женским голосом:

– Нет, не думаю. Мы мало что из себя представляем, месье. Безделушки, созданные не особо изобретательными инженерами. Мы всего лишь электроника. Ничего духовного в нас нет. Ничего духовного.

– Йес, – подтвердил музыкальный автомат, – мы всего лишь запрограммированные машины, только машины.

И музыкальный автомат включил старую мелодию новоорлеанского джаза, такую грустную, что прослезились древние стенные часы и большинство бутылок виски на полках. Похоже, все устройства в баре одолела хандра. Да нет же, сам себе возразил Люк Верлен. У них нет души.

Выходя из кафе, он вдруг увидел перед собой ту самую блондинку, которая ограбила его не далее как утром. Какова наглость! Поживившись у него, она запросто разгуливала поблизости. Его кровь закипела. Губы, однако, еще помнили ее поцелуй. Ему было необходимо с ней поговорить. Он побежал за молодой женщиной и схватил ее за плечо. Она вздрогнула, но, узнав Люка, как будто успокоилась.

– Надеюсь, вы не станете размахивать револьвером посреди улицы? – выпалил он ей в лицо.

– Я – нет, но он ведет себя, как ему вздумается.

Ничего не произошло. Револьвер спокойно спал в ее кармане.