Дружба с привилегиями

– Ладно, – я нахмурилась. – Спасибо, что предупредила! Ценю.

– Ага… И вот еще что: пойдешь вечером в библиотеку? Может, там пересечемся?

– До вечера еще нужно дожить, но я маякну. Иногда мы занимаемся дома.

– Ясно. В этом есть смысл. Прямо на базе. Живи я в доме, тоже готовилась бы там. А в общежитии – не то. Нет, здесь неплохо: есть лаундж-зоны, но…

Голова у меня раскалывалась.

– Слушай, Тэс, мне пора. Спасибо, что сказала!

– Да, конечно. Пока, увидимся!

Я завершила звонок и разблокировала номер Блейза.

Кто бы мог подумать, что придется лезть в это дерьмо?

Как только номер был разблокирован, я нажала на вызов.

Он не ответил, и я оставила голосовуху: «Блейз, черт побери, ты вправду думаешь, что я способна напакостить твоей сестре? Плохо ты меня знаешь! Тэс славная. Как ты вообще до такого додумался? Чего я боюсь больше чумы? Мелодрам! Так что расслабься. Ничего такого я не сдела…»

Би-и-и-и-п! – звонок прервался.

Сначала мама. Теперь – мой бывший.

Чертыхнувшись, я сунула телефон в карман, не обращая внимания на сигналы уведомлений. Дома я поднялась к себе и остановилась перед дверью.

Она была здесь.

Она вторглась в мое пространство. Переместила посуду. Вместо нее положила какую-то еду.

Она рылась в моем рюкзаке.

Меня трясло оттого, что она была здесь. Что переступила границы моего святилища.

Черт бы ее побрал! Черт бы ее побрал!

И меня – за то, что, думая так, не могла избавиться от чувства вины.

Разве кому-нибудь объяснишь, каково это, когда лезут тебе под кожу и берут твою жизнь под контроль? И сколько сил уходит на то, чтобы отвоевать свою жизнь назад? Это поймет только тот, кто сам побывал в этой шкуре.

Телефон завибрировал.

Круз: Забыл, что вчера привез тебя. Ты уже дома? А то могу вернуться и отвезти.

Я:

У меня все в порядке.

Я была та еще врушка.

Глава двадцать восьмая

Круз

Выяснив, что Мара на занятиях, я маякнул Майлзу, чтобы поднялся к ней, и еще с лестницы увидел, как он подпирает стену, качая головой.

– Подкати ты ко мне с подобной просьбой до пятничной тусовки, я бы тебя послал. Но… – Он отпер дверь, впуская меня. – Только не накосячь тут, а то наша девушка таких собак спустит!

Я понимающе кивнул.

– Все будет тип-топ. Просто помогу ей слегка прибраться.

Он подозрительно покосился на меня, качнув головой в сторону:

– Но если она разозлится из-за твоей деятельности, то я спихну все на Гэвина. Скажу, что он украл ее ключи и отдал тебе.

– Чувак, просто скажи, что я украл ее ключи!

Он наморщил брови.

– А это мысль получше! Ну давай, приступай, – он щелкнул пальцами. – И меня тут как бы не было.

Я закрыл дверь.

Я видел то выражение на лице Мары. На ее территорию проникли. И все понял.

Достав из рюкзака мешки для мусора, я приступил к уборке.

Первой на очереди была кухня.

Еду, которую принесла ее мать, я сложил в мешки и положил обратно Марины продукты. Затем достал полотенца с салфетками и постарался вспомнить, что из этого лежало в ванной, а что – в стенном шкафу в прихожей. Открыв дверцу, я понял, что не ошибся: одна из полок была почти пуста.

Вернул на место тарелки.

Стаканы.

И даже столовые проборы, которые всегда лежали в выдвижном ящике.

Мара, вероятно, считала, что я не обращал внимания на эту фигню, поскольку в основном заходил к ней в комнату и выходил оттуда, но я всегда все подмечал.

Ее мать покомандовала и в спальне: повесила в шкаф и положила на полки свою одежду. Все это тоже отправилось в мешки, а из стенного шкафа вернулись на свои места Марины вещи.

Дальше пошла мелочовка.

Перевернутый в другую сторону рулон туалетной бумаги принял исходное положение.

Засунутые под раковину Марины туалетные принадлежности заняли привычные места.

Из стенного шкафа в прихожей вернулись на диван пледы. Мара клала их себе на ноги, когда сидела в гостиной, и всегда держала под рукой, чтобы не вставать.

Мансарда приобретала знакомый вид. Я огляделся: все-таки что-то было не так.

Запах.

В комнате пахло дешевыми духами. Мара такими не пользовалась.

Окна были открыты. Я нашел вентилятор и включил на полную мощность, чтобы воздух циркулировал быстрее. Потом несколько раз прыснул освежителем, который ей нравился.

И вот – как будто здесь никого и не было.

Я забрал мешки, отпер дверь и вышел.

* * *

До конца недели Мара не проявилась. Отчасти это было ожидаемо.

Я видел ее мать, разговаривал с ней и, находясь с ней в одном помещении, почувствовал, насколько она токсична. Все сошлось. В ее присутствии Мара перестала быть собой. Она превратилась в тень, и меня это взбесило.

Взбесил ее вид. Взбесило это ее превращение.