Дружина

Вечером, как все угомонились, я пообщался с Филом: «Привет, Фил, ты здесь?». «Привет. Нет больше сил удивляться твоей тупости, Бор. Тебе Деми сказал, что нынче я в твоей гривне на шее? Сказал. Так пощупай на месте она или нет». «Страшно рад тебя слышать, друг мой, хотелось бы и видеть, но не знаю, как такое возможно». «Я тоже рад, дружище. Картинку то можно настроить, только нужно образ придумать, ведь своего у меня отродясь не имелось. Ты не забыл, что я всего лишь вселенский принцип справедливости, тоесть существо бестелесное и всесущее». «Кстати, давно хотел спросить, каково себя ощущать сразу в разных образах и формах?». «А леший его знает. Так было всегда. Вот, например, в данный момент только на Земле происходят почти два миллиона события с моим участием». «Лихо! А как мы с тобой будем общаться? Прошлый раз ты мне неслабо помог. Я твой должник. Спасибо». «Да, ладно тебе. Только со словом «долг» будь осторожней, он означает то состояние, которое было ДО ЛЖИ, значит, всё, что ПОСЛЕ ДОЛГА и есть ЛОЖЬ. А мечом теперь ты и без меня управишься». «И как же теперь, коль ты нынче на шее висишь?». «Что ты заладил, как, как, подвернётся случай, увидишь. Ты же знаешь, что для меня ничего нет важнее СПРАВЕДЛИВОСТИ, а как её достигнуть разберёмся по ходу». «Рад был с тобой поболтать, а насчёт образа, подумаю».

На третий день миновали Любеч, дальше из известных городов лежал Смоленск, вернее, так его назовут через две сотни лет, а нынче он пока малый городишко Гнёздов. Плаванье против течения давалось трудно, но, главное, пока было безопасным. Мы преспокойно болтали и прикидывали место ближайшей стоянки, когда из-за очередной излучины показался одинокий драккар. Гребцы на лодье сразу притихли и сжались, красоты ясного августовского дня будто поблекли. Купец Барма обречённо опустил плечи, краска отхлынула от его лица, и он глухо проговорил:

– Нурманы. Мы пропали. Быть бы живу.

– Ты чего там бормочешь, Барма? – Ситуация не требовала пояснений, но я хотел послушать купца.

– Что тут скажешь? – Он смерил меня взглядом, – Поубивают нас сейчас, али помучают скверно, а ежели повезёт, то оковы накинут. Вот вам и вся правда.

– Напрасно маешься, авось обойдётся. Да, и мы не робкого десятка, подсобим, ежели доведётся. Подсобим ведь, други? – Я обернулся и подмигнул своим мужикам.

– Ясное дело, подсобим. Как такому доброму купцу не помочь, – подхватили мои зубоскалы. – Вот прямо сейчас и зачнём… подсо…блять, – Стерх, Ромео и Хоттабыч грозно свели брови и расправили плечи, Ставр, Хакас и Лунь усмехнулись в седеющие усы, а Ополь начал настраивать видеокамеру.

«А ведь именно сейчас воевать нам совсем не в тему, – подумал я, проверяя как выходит из ножен меч, – мы то со своей бронёй и оружием по-всякому победим и живы останемся, а купцы, а судовые команды? Перебьют их в свалке, и будем мы болтаться в пустых и полных трупов лодьях посреди речки. Да, и рано пока задираться с нурманами, ведь только прибыли».

«А давай мы их заблокируем в драккаре, – раздался в голове голос Фила, – я сейчас круговой экран наведу, и пусть они в том пузыре злобой исходят, пока не замучаются и не успокоятся». «Фил, дружище, рад тебя слышать. Мысль шикарная. Я бы нипочём не додумался. Спасибо. Покажи этим уродам, что значит справедливость на практике».

– Внимание всем, – я старался перекричать общий шум, – убрать оружие, в бой вступать только с моего дозволения. Это касается и купцов, и судовой рати, и гребцов, и… варягов. Кто ослушается, будет сурово наказан. А пока стойте и смотрите.

Я жестом созвал на нос лодьи нашу команду:

– Братцы, сегодня обойдёмся без мордобоя и кровопускания. Я придумал способ, как нам выкрутиться. А вы присмотрите за местными, чтобы сдуру не сунулись туда, куда пёс свой… хвост не совал.

Перебравшись вперёд, я смотрел, как приближается драккар викингов. На его носу стоял детина в кожаной броне с бледным лицом и тяжёлым, как булыжник, взглядом, от которого буквально веяло смертью. Его лицо выражало тупую зверскую жестокость. Из-за спины вожака доносился раскатистый рёв полусотни глоток. Вот они, худшие представители человеческого вида. Моя рука сама невольно легла на рукоять меча.