Дружина

Наши предположения подтвердились. Тут и там на торге мелькали высокие плечистые фигуры нурманов. Не поленившись, я насчитал их поболее двух десятков. Наверно причалил драккар, и половина хирда отправилась в город. Неподалёку возле соседней лавки трое бородатых викингов в воинском прикиде и в меховых куртках зажали прилично одетого парня лет восемнадцати, а один из них тряс его за грудки.

– Выясни, что случилось, – подтолкнул я Кубу к собравшейся толпе. Через пять минут он вернулся:

– То сын тутошнего боярина русов Воибора имя ему Арамир. Он ужо отсчитал серебро за жуковинья невесте, а нурман возьми да перехвати то обручье, пондравилось оно ему. Боярич требует отдать, а тот уж и за нож ухватился. Вона и дружинных не допускают, – он махнул за правое плечо, где полдюжины викингов сдерживали дружинных русов и громко выясняли с ними отношения.

– Хозяева жизни, твари заморские, – процедил сквозь зубы наш немногословный смолянин Хоттабыч, – надо выручить парня.

Здравый смысл подсказывал держаться подальше от этих людей, но не успел я открыть рот, как Хоттабыч направился к трём нурманским хамам. За ним, азартно блеснув глазами, шагнул Ставр, а чуть погодя – Ромео. Я развёл руками и вместе с остальными приготовился к драке, но, само собой, без оружия.

Хоттабыч и Ставр спокойно и непринуждённо подошли к нурманам и завели разговор. В ответ те громко заржали и начали делать неприличные жесты, выказывая своё отношение к варягам. Жаль мудаков, сами нарываются.

За работой Ставра в рукопашке можно наблюдать часами, но мне не повезло, он уложил всех троих за полминуты. Бедный Хоттабыч только успел сообразить, что к чему, как всё закончилось. Не обломилось кулаки почесать ни ему, ни нам. Откуда-то сбоку раздался гортанный крик. Я быстро огляделся и сразу понял, что ошибся, и сейчас нам всем работы хватит. Со всех сторон в нашу сторону ломились два десятка нурманов, в глазах которых горело страстное желание рвать, крушить и убивать. Многие из них уже потянули мечи и выдернули из-за пояса топоры. А вот это уже прокол, в торговый день драку в толпе с оружием власти никому не простят.

Нурманы были не выше нас, но выглядели мощнее, возможно, из-за обилия меха. К сожалению, мне достались только двое. Один ражий детина шире меня вдвое сходу налетел на подсечку и болевой на правую руку. В его локте что-то хрустнуло, и меч отлетел в сторону под ноги толпы. Детина взвыл, схватился за руку и скрючился от боли. Другой долговязый шустрик получил с разворота носком сапога в солнышко и серию по болевым точкам. Аут. Недаром говорят, что, чем выше противник, тем больнее ему падать с высоты, а, чем тяжелее, тем больше от него грохота.

На всё про всё нам хватило пяти минут от начала драки, чтобы обездвижить, обезоружить и повязать нурманскую банду. На их расквашенных мордах спесивые маски превосходства сменились выражением унылого идиотизма и злобного бессилия.

Мы поправили одежду и накинули сброшенные перед дракой плащи, наблюдая, как от ворот бегут дружинники городской стражи. Не желая ввязываться в дрязги разбора происшествия, я уже хотел увести команду к пристани, когда нам преградил путь десяток вооружённых русов во главе с крупным седоватым воином в богатом доспехе и одежде. Рядом с ним стоял тот самый парень из ювелирной лавки. Насколько я понял, с нами пожелали пообщаться местные власти.

– Ни шагу, варяги, – хмуро пробасил пожилой воин, из-за седины явно выглядевший старше своих лет. – Кажите ваши мечи, – и по его команде дружинники сдвинули щиты и опустили копья.

Я пожал плечами, кивнул своим головой, и мы показали свои перевязанные ремешками мечи.

– Подобру вам, варяги, вы в праве. Я боярин Воибор, – скорбные складки у его рта разгладила сдержанная улыбка.

– Подобру и тебе, боярин Воибор. Мы вольные варяги, здесь проездом в Русу. Просим не держать обиду, что чуток пошумели в твоём граде, да татей приблудных уму разуму поучили.

– Не почем вам виниться. То мой единственный сын Арамир, он и поведал о дрязге. Вот ведь как всё вышло. Те грязные свиньи нурманы кой год уж творят беззаконье, да терпел я, града покой берёг, старался решать раздрай полюбовно, – воевода упрямо тряхнул головой, – однако та скверна не в меру уже расползлась. А ноне они и вовсе закон преступили, и бысть им под карой. И чую, пора вострить нам мечи, бо скоро придётся щиты поднимать.

– Твоя правда, боярин Воибор, – начал я свою пропаганду, – нурманы не мало бед на Руси натворили. Полуночные земли стонут под их игом, а ноне они и до вас ужо добрались. Слыхал поди, что с Изборском, Альдейгьей да с Алаборгом сталось. Новаград и тот нагнули. И то лишь начало. Скоро с захода заявятся сотни драккаров. Готовьте мечи, русы, а варяги завсегда встанут с вами плечо у плеча, ведь дальние родичи чай.

– Прошу всех варягов бысть в доме моём с почётом, – и он слегка склонил седоватую голову.

– Благо дарю, боярин Воибор, за добрые слова от всей нашей ватаги.

– Ступайте за мной, тут недалече в кремнике.