Дружина

Отдавая команды варягам, я заметил, что от детинца к воротам направились Скули и Олег. Обоих облачённых в доспехи ярлов сопровождали по паре телохранителей. Первым подошёл Скули:

– Признаю, что ты был прав, Бор. На свою и нашу общую беду я успокоился слишком рано. Но ещё не сплели норны нити наших жизней, и боги нам помогут, – и он ударил кулаком по брёвнам башни.

Изо всех сил стараясь не сказать всё, что я о нём думаю, я спокойно ответил:

– На моей родине есть хорошая поговорка: на богов надейся, а сам не плошай. Теперь всё зависит только от нас. Прошу тебя, ярл Скули и тебя ярл Олег убедить своих жён покинуть город. В тайне я приготовил для отступления две снеки, в чём сейчас признаюсь, и, если всё пойдёт плохо, наш долг спасти женщин и их будущих детей.

– Я понял тебя, Бор, и немедленно прикажу подготовить их к уходу из города, – Скули кивнул и отправился в сторону терема. А я обратился к Олегу:

– Ярл Олег, ты прозорлив и мудр и, чтобы не случилось, твой долг спасти госпожу Ингегерд и госпожу Ингу, даже забыв о храбрости и чести. Нурманы неописуемо жестоки, для них нет разницы воин перед ними, или обременённая женщина, простолюдинка, или княжна. Наша судьба сражаться с оружием в руках, а вашим жёнам здесь не место.

Тревога в глазах ярла сменилась сначала растерянностью, потом решимостью:

– Я согласен.

– Тогда запомни, – я старался быть убедительным, – на полуночной стороне в тыне у самой стены есть проход наружу. Он завален соломой и прикрыт повозкой, но, как знак, на стене над ним висит белая тряпка. С той стороны от стены начинается узкая глубокая промоина, она впадает в заросший кустарником овраг, который тянется до самого леса. Оттуда в трёх перестрелах на озере находится залив. Там под каменистым обрывом стоят две снекки. В них запасы пищи и тёплой одежды. Отведёшь женщин туда, а мои люди прикроют отход.

– Я верю тебе, Бор, – сверкнул глазами Олег и тоже направился к терему.

Нурманы напали за час до полудня. Из-за каменистого обрыва выплыли идущие на вёслах драккары с оскаленными драконьими мордами на носах. На их фоне стоящие поперёк речного устья три наши снеки смотрелись и жалко, и героически. Варяги сознательно шли на смерть, и никто даже не помыслил об отступлении или бегстве. Невеликая ширина устья не позволяла их обойти, и сзади со стороны реки на них не смогут напасть из-за заиленного русла с топкими берегами. Не прошло и получаса, как с воды донёсся шум боя. Глядя со стены на неравное сражение, я чуть не пропустил момент, когда из прибрежного леса появились пешие нурманы. Навскидку не меньше пяти сотен. Они быстро добрались до рва и сосредоточились напротив ворот.

– Эгей, варяжские псы, – из размахивающей оружием толпы раздался знакомый голос Хальвдана, – коль жить хотите, можете сдаться, а я, может быть, вас пощажу.

– А, ты подойди поближе, нурманское дерьмо, тут моё копьё желает поближе познакомиться с твоим жирным пузом.

Но нурманы вовсе не собирались болтать, они пришли убивать, и ждать им было невтерпёж. Они принялись таскать из леса длинные жерди и брёвна, вязать штурмовые шесты и щиты, и из толстого бревна строить таран.

Между тем бой на реке закончился. Одна снека горела, приткнувшись к берегу, другую залитую кровью стиснули у причала два драккара, а третья погрузилась в воду и на поверхности воды остались только часть борта и мачта.

Нурманы с драккаров присоединились к осаждающим, и около трёх пополудни начался штурм. Из бойницы надвратной башни я внимательно следил за действиями врагов, удивляясь, как ловко, слаженно и яростно действуют северяне. Помогая друг другу, они при помощи шестов, верёвок и брёвен перебрались через ров и перетащили таран. Часть нурманов осталась забрасывать ров всяким мусором, брёвнами от разобранных домов, камнями и вязанками хвороста.

Дюжина крепких нурманов, ухватившись за привязанные поперечины, начали разгон тарана. От тяжкого удара вздрогнули городские ворота. Небольшая предвратная площадка не позволяла нурманам взять разбег, но и деревянные ворота тоже имели предел прочности. Подолбят, да, рано или поздно, проломят.

– Лучники! По тарану, бей! – заорал я, и, свесившись через ограждение, крикнул вниз, чтобы варяги начали заваливать брёвнами и валунами ворота.

Полсотни бронебойных стрел сорвались с тетив, пробили кольчуги и доспехи, повылезали из спин и затылков и успокоились. Подстреленные нурманы рухнули на землю, бросив таран. С разгона тяжёлое бревно уткнулось в землю, вздыбилось, сшибло остальных воинов и свалилось в ров. Четверо уцелевших нурманов от досады взревели и в ярости принялись топорами рубить створы.

– Камни вниз!

На головы штурмующих обрушились гранитные валуны. От ворот отступил только один вояка, унося на плечах раненого.

Слева и справа слышался шум боя. Там атакующие пытались забраться на стены по лестницам и штурмовым шестам.