Дружина

– Слушаюсь, ярл, – кормщик, отдуваясь, подтянул спереди порты, – токмо милости прошу! Спаси ты меня от энтого демона. Он голодный, а понеже злой. Умучил ведь меня почти что до смерти. Всю ночь терзал, и ведь норовил в самые нежные места уколоть, злодей, – сварливо закончил дед, ощерив щербатый рот.

Теперь уже хохотали все поголовно. А я с благодарностью смотрел на совсем растерявшегося Ополя, стоящего со шприцом в руках. Я покачал головой, указывая ему на иновременное устройство. Ополь от неожиданности икнул и убрал руку за спину.

Я смеялся со всеми и не смог удержаться от комментария:

– Вот запомни, Ополь, что в это весёлое время лучшее лечение не игла в задницу, а крапива по тому же месту, авось не так бы орал.

Потешаясь над кормщиком и Ополем варяги заметно оживились. Как-то незаметно ушло угрюмое напряжение прошлых дней. Пока дружина грузилась на снеки, я, стоя на носу, смотрел на дикий берег Свири и поднимающийся за обрывом первозданный лес, по которому совсем недавно мы пробирались из разгромленного Алаборга. Беда! Вот теперь и Корела попала под нурманский топор, и у нас остался только один путь на восток в Белоозеро и Сар, ту часть «серебряного пути», в которой последнюю сотню лет существовала особая территория варяжского закона. Как нигде на Руси там господствовала варяжская Правда, и именно туда стекалось большинство варягов, ища славы, либо серебра, либо чести. Насколько я знал, там сложилось особое самоуправление, что-то вроде вольной республики. Оттуда варяжские ватаги уходили на все стороны света в походы или на охрану торговых караванов. Туда же приезжали правители, приглашая опытных воинов в городские дружины. Вот туда-то мы нынче и направлялись через Онегу, дальше на Вытегру, потом через Ковжу на Белое озеро и Белоозеро-град, а затем через Шексну и Волгу на Нерли и в Сар-град.

Вёсла уже устали грести, когда на восьмой день праздника Перуна холодным и пасмурным днём показались тёмно-серые брёвна причала Белоозеро-града.

– Эгей, варяги, – заорал закутанный в толстый шерстяной плащ воин, держащий копьё подмышкой, и прячущий руки от ветра в складках плаща, – в тот край снеки ставьте, – и он махнул рукой налево.

Хорошо, что подсказал, а то на первый взгляд приткнуться к забитому судами причалу было негде. Пока кормщики притирали носы снек к пристани дежурный варяг внимательно оценивал вновь прибывших.

– Во здраво, браты, откуда путь держите? – поинтересовался варяг, продолжая кутаться в плащ.

Стоящий на носу Олег спрыгнул на мокрый помост и, расправив плечи, глубоко с облегчением вздохнул, будто вернулся домой и сбросил непосильный груз забот.

– Во здраво, и тебе, варяг, – Олег подошёл к дежурному по причалу, – я ярл Хелегов, а то моя дружина. А пришли мы из Алаборга, да из Корелы, которые нурманы в край разорили и пожгли. Бились мы крепко, да мало нас было.

Варяг резко посуровел, распахнул плащ, снял руку с меча, повернулся и резко свистнул. Из-за амбарной постройки вышли ещё двое.

– Ярый, Скупе, ко мне, – скомандовал варяг. – Бегом к ярлу Рогволду. Скажите, что явился ярл Хелегов с дружиной. Бились с нурманами. Алаборг и Корела пали.

Варяг отошёл в сторону, дав нам возможность выбраться на настил пристани. Потом мы помогли сойти Ингегерд и Инге и их служанкам. Все последние события и долгое плаванье по осенним суровым озёрам и рекам сильно физически измучили женщин. Но неизмеримо больше они страдали от потерь и невзгод, изнурились духовно и держались из последних сил. А ведь по прихоти судьбы именно эти две женщины несли в себе будущее всей Руси.

За амбаром откуда вышли те двое варягов горел костёр, возле него у защищающей от ветра стены полукругом лежали несколько колод, на которые мы и усадили женщин, укрыв их тёплыми плащами и прикрыв собой от залетающих с озера порывов ветра.

До выяснения отношений разгружать снеки пока не стали, да и разгружать то особо было нечего. Продукты подъели, тёплые вещи одели на себя. Осталось кое-какое оружие да невеликая олегова казна. Немалой толпой в сотню с лишком человек мы окружили костёр в ожидании местного ярла.

Пока суд да дело, я поглядывал вокруг, примечая особенности и прикидывая возможности. Этот город походил на десятки иных северных городов, но имел и свой особый облик. Здесь вокруг пристани теснились многие десятки, если не сотня лабазов и амбаров, вдоль которых тянулись подъездные дороги, больше похожие на разбитые колеи, и змеились дорожки и тропинки. При этом в сторону города шла единственная прямая ровная дорога, больше похожая на улицу, застроенную прочными бревенчатыми домами. Неизвестно почему, но в Белом озере не имелось обычных посадских трущоб, а все строения за стеной отличались надёжностью и основательностью, что удивительно роднило этот город с градами русов.